Последний оракул
Шрифт:
Савина наблюдала за тем, как экскаватор грузит выработанную породу в одну из вагонеток поезда, на котором она приехала. Он сделает еще один рейс в ГРК-337.
Все шло согласно расписанию.
Она стояла, уперев кулаки в бедра, широко расставив ноги, и озирала место проведения операции. Ее никак не покидало возбуждение после телефонного разговора с Николаем. Она знала, что сын упрям и склонен к принятию поспешных решений, и поэтому жалела, что рассказала ему про Сашу. Савина не ожидала, что его реакция окажется столь глупой. Где его бесстрастие? У них по-прежнему оставалось десять омега-субъектов, более чем достаточно «посевного материала» для Москвы. Силы этих десяти вполне хватит, чтобы вручить ему весь мир и повести человечество
Неужели он этого не видит?
Что значит судьба одного ребенка на фоне подобной перспективы!
Впрочем, не одного ребенка, а двух, если считать Петра, сына Николая. Однако дар этого мальчика, хоть и был силен, обладал малой ценностью. Много ли пользы от эмпатии, когда создаешь новый мир? Если мальчик не вернется, то единственной потерей станет его генетический потенциал. Безусловно, это тоже потеря, но вполне переносимая. Кроме того, еще существовала надежда на то, что мальчик вернется. Во время последнего сеанса радиосвязи с лейтенантом Борсаковым он сообщил, что направляется в Асановские болота. В темноте найти кого-либо было сложно, но сейчас солнце уже поднялось, и Савина ждала новостей с минуты на минуту. По крайней мере, она постаралась уверить в этом Николая.
В конце концов, все это сейчас уже не имело значения. Со временем Николай поймет это.
К ней подошел техник в белом комбинезоне, каске и с респиратором на лице. Это был инженер из Санкт-Петербургского горного института.
— Мы готовы к испытанию щита и диафрагмы,— сказал он.
Савина кивнула. После этого заключительного испытания все люди отсюда будут эвакуированы. В связи с изменением графика последние дна дня ей приходилось то и дело подгонять своих людей, чтобы они уло-| ились вовремя. Операция Николая была назначена на сегодня, а опера-I щя Савины должна была состояться через две недели. Но из-за недавнего предательства Мэпплторпа было принято решение провести обе операции в один день. Как только Савина получит сведения об успехе Николая, она сразу же разыграет свою партию.
— Доложите, как обстоят дела,— приказала она. Из-за респиратора голос инженера звучал глухо.
— Мы провели полную диагностику, перепроверили уровень солярового масла в игданите [11] , провели зондирование покрывающей толщи георадаром и проверили все электрические системы. Мы готовы в любой момент эвакуировать людей и открыть диафрагму. Испытания проведем прямо сейчас.
Очень хорошо.
Она проследовала за мужчиной через проход под строительными лесами. Буровую установку на самоходном шасси уже отогнали в сторону. Савина взглянула на стену пещеры. Начинаясь здесь, вверх под крутым углом поднималась шахта диаметром в два метра, вдоль которой тянулась лента транспортера. В конце шахты, на расстоянии примерно в Полкилометра, горел свет и мелькали крохотные тени. Взрывники заканчивали последние приготовления.
11
Игданит — простейшее взрывчатое вещество, применяемое в горных работах.
Савина по достоинству оценила их скрупулезность и дотошность.
В конце шахты было высверлено более пятидесяти шурфов толщиной в большой палец руки и глубиной в метр, в которые затем забили заряды игданита. Шурфы были просверлены в толще горного разлома прямо под озером Карачай. Соединенные таким образом, чтобы взорваться в последовательном порядке, заряды проделают дыру в дне ядовитого озера, и его вода, насыщенная стронцием и цезием, устремится в шахту.
— Прошу сюда, генерал-майор.
Инженер жестом пригласил
В пол был вмурован круглый люк диаметром три метра. Савина купила его у мурманского судоремонтного завода «Северморпуть». Люк предназначался для пусковых шахт межконтинентальных баллистических ракет и представлял собой шесть стальных листов толщиной в полметра, собранных в виде диафрагмы фотоаппарата и действующих по тому же принципу.
Савина подошла к столу, на котором стоял ноутбук. С него осуществлялось управление испытаниями. На экране светилась инженерная схема сооружений. Рядом, заинтересовавшись происходящим, остановились несколько мужчин.
Инженер проговорил что-то в рацию, выслушал ответ и кивнул.
— Я соединился с центром управления. До запуска — десять секунд. Савина скрестила руки на груди. Центр управления находился в Челябинске-88, в одном из заброшенных жилых домов, оставшихся с советских времен. Техники оснастили маленькую комнату мониторами и компьютерами. После того как с площадки эвакуируют людей, происходящее будут снимать тридцать телекамер. Инженер вел обратный отсчет:
— Три... два... один... Пуск!
От люка шахты раздалось электрическое гудение, и его стальные лепестки раздвинулись. Из шахты послышался гул текущей воды. Савина подошла к краю диафрагмы и заглянула внутрь. Вертикальная шахта, пробитая в толще горной породы, спускалась на двести метров вниз.
Подошел инженер и направил в глотку шахты луч мощного фонаря. Там, далеко внизу, бежал серебристый поток, отразивший свет. Под уральскими отрогами протекало несколько таких подземных рек, которые брали начало на горных вершинах. По другую сторону Уральского хребта они впадали в Каспийское море, но здесь водоносный слой соединялся с несколькими реками, в первую очередь Течей и Обью, впадающими в конце концов в Северный Ледовитый океан.
Савина подняла голову и посмотрела в шахту, которая вела к дну озера Карачай. В нем содержалось в сто раз больше стронция и цезия, чем было выброшено в атмосферу после аварии в Чернобыле. А чернобыльское радиоактивное облако обошло вокруг всего земного шара.
Карачай представлял собой непреходящую опасность. Геологи прекрасно знали о состоянии грунтовых пластов под дном озера. В любой момент даже самое незначительное землетрясение могло вызвать сдвижение горных пород, в результате чего вся радиоактивная «похлебка» из озера оказалась бы в водоносном слое Уральского хребта. Исследования, проведенные учеными из Норвегии, показали, что подобная катастрофа убила бы добрую половину флоры и фауны Северного Ледовитого океана, одной из главных кладовых планеты. Оттуда смертоносное облако станет распространяться дальше, покуда не окутает половину планеты, причем наибольший ущерб будет нанесен Северной Европе. По самым скромным оценкам, от первичного излучения и вызванных им онкологических заболеваний должно было погибнуть сто миллионов человек, а последующие затем экономический крах и непоправимый ущерб, нанесенный окружающей среде, могли удвоить, а то и утроить эту цифру.
Савина перевела взгляд с шахты наверху на реку внизу. Да, возможность подобной опасности всегда признавалась, но вряд ли принималась всерьез. Все, что оставалось сделать Савине,— это чуть-чуть подтолкнуть природу.
И тогда мир запылает.
При мысли о величии того, что должно произойти, ее дыхание участилось. Из этого радиоактивного огня поднимется новая Российская империя. Как феникс, она возродится из собственного радиоактивного прошлого.
Ее ничто не остановит.
Всю свою жизнь, всю душу Мартова отдала Муравейнику и сделала это во благо Родины. И после стольких жертв, после такого кровопролития — что осталось от России? На протяжении последних десятилетий Савина была свидетелем того, как ее страна превращается в жалкую, погрязшую в коррупции тень самой себя. Теперь, под конец жизни, Савина подарит ей новую надежду. Это будет ее дар, который примет из ее рук и понесет дальше ее сын.