Последний орк
Шрифт:
Йорш понял: в своей бездонной злобе, в своей бесконечной ничтожности, в своей бескрайней глупости Судья-администратор обменял разгром Варила на неприкосновенность своего графства и небольшое территориальное приобретение — виноградники, обрамлявшие рисовые поля на западе. Убитых фермеров заменили бы не орки, а жители соседних земель, и таким образом в графство вернулись бы богатство и процветание, обещанные Судьей, но заплутавшие где-то в пути.
Пакт о взаимопомощи, веками связывавший Далигар и Варил, был растоптан, и даже ребенку стало бы ясно, что если совместно два города могли отразить
Йорш понял также, что освобождение Варила орки воспримут как нарушение договора. Изгнанная непобедимым капитаном Ранкстрайлом, армия орков набросится на Далигар. Если не сегодня, то завтра. У него оставалось всего несколько дней, чтобы все эти люди покинули свои дома, поля, свои чахлые фруктовые сады, взяли с собой своих тощих овец и бросились искать убежища за воротами или хотя бы перед воротами Далигара, в тени его крепких, как гранит, крепостных стен, усаженных острыми кольями и охраняемых вооруженными солдатами, способными их защитить.
Перед тем как уйти, Йорш сообщил дровосеку, что он, Проклятый Эльф, дорожащий своей ненавистной славой, плевать хотел на дипломатию Судьи-администратора. Он сделал так, что орки снова стали злыми, и направил их против людей. Даже не просто направил, а натравил, разъярил. Так что лучше им всем бросать свои дела и бежать, всем до единого, и немедленно, не теряя времени, которого и так уже не осталось. Бежать, пока их несут ноги, пока у них хватает дыхания, потому что с минуты на минуту придут орки и перережут им всем горло.
Дровосек окинул его взглядом, в котором была вся ненависть, на какую только способен человек, а потом, не тратя времени на проклятия, бросился созывать остальных. Но через несколько шагов он вдруг остановился.
— Откуда мне знать, что ты не врешь? — подозрительно спросил он.
Хороший вопрос — дровосеку не откажешь в определенной, хоть и грубой логике. Йорш постарался быстро что-нибудь придумать.
— Эльфы никогда не лгут. Они не способны лгать, — вежливо ответил он.
Это была не абсолютная ложь, но приблизительная правда. Для эльфов, как и для всех существ, связанных с разумом себе подобных узами более крепкими, чем те, что возникают при обыкновенном человеческом общении, лгать было невыразимо трудно, но в случае крайней необходимости они были на это способны.
— Ага, — бросил не слишком убежденный дровосек, — а откуда мне знать, что ты сейчас не врешь?
— Если кто-то лжет, утверждая, что не способен лгать, это значит, что он говорит правду, то есть перестает лгать, — ответил Йорш.
Эти слова вырвались у него автоматически, он даже не успел задуматься. Он вычитал их в одном из диалогов в тех глупых сказках, которые годами читал и перечитывал Эрброу-старшему во время его бесконечного высиживания яйца. Эта сказка
— Это еще что за белиберда? — переспросил старик. — Врет кто-то или нет — это же не всегда неизменно, как имя или цвет волос. При чем тут это? Человек врет или не врет, смотря как ему выгоднее. Не всегда же человеку врать! Вот мой сосед тоже врет, что, мол, не его проклятые козы пожирают мои помидоры, а ведь это как раз они, его проклятые козы! Но вчера он сказал, что стоит хорошая погода, и это была правда.
Крепкий орешек! Упрямый старик. Или, может, один из немногих, наделенных мозгами.
— Как по-твоему, — спросил доведенный до крайнего отчаяния Йорш, — если мы намного сильнее и злее вас, то как же вы нас всех уничтожили?
— Не знаю, — задумчиво протянул старик.
— У нас тоже есть слабое место. Мы не можем лгать. Когда спрашиваешь что-то у эльфа — вооружен ли он, например, или где находятся другие эльфы, — он обязан ответить правду. Иначе, подумай только, как же нас могли истребить?
Дровосек надолго задумался, но потом все-таки поверил. Бросив пару камней и проклятий в сторону Йорша, он наконец побежал предупреждать всех об опасности. Пришпоривая своего коня, Йорш услышал, как звуки рога эхом перелетали из одной деревни в другую.
Все получилось.
Теперь, когда придут орки, их будут ждать лишь пустые хижины и, быть может, какая-нибудь неосторожная курица, заблудившаяся в кустах бузины.
Йорш несся на своем скакуне весь день и половину этой бесконечной ночи, и страх в его душе был еще темнее, чем беззвездное небо.
Сердце Энстриила выдержало. Задолго до того, как занялась заря, впереди показалось ущелье Арстрид, освещенное бесчисленными факелами, горевшими в ночи. Там его ждала кавалерия Далигара, та, в блестящих кирасах и со стальными мечами, которые не ломались при первом же ударе. Йорш не слишком испугался, увидев их. Наоборот, их присутствие здесь стало для него в какой-то мере облегчением: это значило, что они еще не нашли и не захватили поселение на берегу.
Приблизившись к их внушительному строю, под ореховым деревом, уцелевшим после обвала, Йорш заметил Морона. На нем была полотняно-кожаная форма старшины, за которую он, видимо, продал или, точнее говоря, предал Эльфа. Длинное копье придавало ему несколько скособоченный вид. Наконец-то мечта бедного Морона осуществилась. Жаль только, что он затеял это в неподходящий момент: орки были у порога, и Морону, судя по полному отсутствию какой-либо мишуры и побрякушек, пришлось довольствоваться званием солдата легкой пехоты. После того как Йорш продефилировал перед воротами Далигара на глазах у всех, кто взял на себя труд поднять взгляд и посмотреть в его сторону, у Морона не осталось никакой возможности торговаться и требовать для себя чего-то большего за новость о том, что Последний Эльф снова находится в графстве.