Последний осколок
Шрифт:
– Отлично! Вот ты и будешь отпугивать от нас линкетти. Понадеемся, что это всего один линкетто. Хотя в этом я сомневаюсь, - и я отправилась спать до самого вечера. Благо, время для этого было.
***
– Эм, красавица, а ты уверена, что это отпугнет линкетти? – жалобно взирая на меня, уже в сотый раз спрашивал огонек.
– Еще как. Они ведь эстеты, любители порядка и не терпят откровенного неряшества и бескультурья.
– А не перебор с бескультурьем? – вступился за оборотня Ласкан. Алкай тут же энергично закивал головой, поддерживая
– Хочешь к нему?
– А что? Я думаю, сработает, - исправился розовый и скоренько отбежал от меня подальше.
– Конечно, сработает. Все! Закончили болтать. Алкай, делай все, как я сказала, и не волнуйся. Мы тут рядом будем за всем наблюдать.
– Лучше бы у моего позора не было свидетелей, - рыкнул огонек, когда я уже отошла. Думал, не услышу. Зря.
Прошло два вата, а эти ликановы линкетти никак не хотели показываться. Я уже потиху начала звереть. Широ и Атар давно дрыхли. Их обоих не интересовали пакостники. А эльф вообще почти со мной не разговаривал и избегал. Оно и понятно, не хотел конфликтов. Так что бдели только я, Ласкан, Алкай и кельпи. У кельпи были к линкетти счеты. Ласкану просто интересно, а у Алкая не было выбора.
– Там!
– Тш-ш-ш, - я приложила палец к губам, призывая Кайю говорить тише, - что там?
– Там кусты шевелятся.
– Молодец, гений. Они, если ты не заметил, уже ват от ветра шевелятся.
– Да нет, которые за Алкаем шевелятся, - и мелкий указал пальцем за спину сидящему на земле оборотню.
– И вправду странно шевелятся, - протер глаза Ласкан.
– Дана, ты прости, но я себя идиотом чувствую, - не выдержал огонек. Его голос разнесся по всей поляне, а кусты позади подозрительно замерли.
– Тише ты! – попыталась урезонить уставшего оборотня.
– Да какой тише, нет здесь никого, - продолжила психовать приманка, - вот скажи мне, красавица, почему именно бутерброд с колбасой?
– Потому что с сыром не было! – рыкнула в ответ я. Все равно линкетти нас уже слышали.
– Ладно бутерброд, это еще ерунда. Но зачем же мне нужду справлять прямо под кустом, да еще и жевать при этом?
– Нузьду-у-у-у? – удивился кто-то в кустах.
– Как нузьду-у-у-у?
– Как ес-с-сть? – послышалось целое возмущенное многоголосье из все тех же кустов.
– Низ-з-з-зя нузьду-у-у и ес-с-с-сть! Фьу-у-у-у! – гневался все больше самый громкий голос.
– Фьу-у-у-у! Фьу-у-у-у! – подхватили остальные.
Кусты энергично затряслись, стряхивая желтые листья, и постепенно затихли.
– Эм, они ушли? – неуверенно протянул Алкай.
– Ага, оборотень жующий бутерброд и писающий под кустом вызывает у них стойкое отвращение. Они теперь к тебе вообще никогда не подойдут, - объясняла я, попутно выбираясь из кустов напротив.
– Обаятень! Фьу-у-у-у! – возмутились где-то в отдалении. Видимо, еще не так далеко ушли.
– Вот и все. Ты теперь наш оберег от линкетти. Спишь рядом со мной, - обрадовала я огонька.
– И рядом с нами! – не остались в стороне кельпи.
– Да ладно вам, они больше не подойдут, - и я громко крикнула, чтобы самые любопытные услышали, - вы же коники оборотня, - последнее слово я произнесла протяжно и особенно громко.
– Коники обаятня?! Фьууууу! – шелест дальних кустов. Вот и самые любопытные тоже ушли.
– Будешь должна, красавица, - откусывая на ходу бутерброд, просветил меня
– Побреют тебя, - высказался Кайя, смотря в след уходящему оборотню.
– Неа, сразу шкуру снимут, - опроверг Палан.
Огонек в ответ лишь загадочно улыбнулся и залез в мою палатку. Ну что ж, теперь спать.
Глава 10 Охота
Робкий солнечный зайчик скользнул на бурый, обросший мхом кирпич. Уже больше пятидесяти весен эту полуразвалившуюся стену ветхого домика не посещает никто кроме редких лучиков света. Светлые пятнышки медленно движутся по поверхности рыхлого кирпича, то впадая в неровные углубления, то выныривая на более ровный участок стены. И все было бы точно так же, как и раньше. Солнечные лучи вновь выжигали бы цвет из некогда яркого домика, но на их пути встретилось препятствие.
Конница и пешие воины заполонили лес и поглотили своим присутствием весь свет. Темное пятно войска будто всасывало любые светлые участки, заполняя их в ответ чернотой. Обученные солдаты шли строем, не смотря на неровности почвы, а отряд карателей впереди, будто нож, разрезал полотно яркого света над лесом, рвал его в клочья не жалея.
– Мы опаздываем! – рычало чудовище, некогда бывшее герцогом.
– Они изначально были ближе к долине, garon, - пытался оправдать задержку разумный проклятый. Даже демоны тьмы не заставят его признаться, что небольшой задержкой он пытается насолить хозяину. Это единственное, что он мог себе позволить. Все же жить хотят все. А у него осталась только его проклятая жизнь. Пусть он нежить и монстр, но он жив. А после его смерти не будет ничего. Оттого и держится он за это скудное рабское существование. Гордость великого воина уже давно покинула Лаха. Но он не был бы генералом Сумеречной долины, если бы не попытался вставить палки в колеса своему врагу.
– Ускоряйтесь! – и зеленое свечение рвануло от руки некроманта к проклятому.
– Но воины не выдержат… - попытался вразумить хозяина неумерший, неистово сопротивляясь силе подчинения.
– Мне плевать! Мы должны быть там первыми, - мертвый голос был тихим и неестественно громким одновременно.
– Если только вас устроит треть имеющегося войска и ополовиненный магический резерв у проклятых! – пошел против приказа Лах. От боли он уже не мог не то что с колен подняться, он не мог даже глаз поднять. Боль от сопротивления прямому приказу выкручивала ему мышцы и ломала кости. Но он стерпит. Он даст так нужный рассвет войскам эльфов, людей и дриад, чтобы те успели достигнуть долины раньше Коршуна. Проклятый не смог спасти своего правителя и долину, но он сделает все, что в его силах, чтобы спасти последнюю уцелевшую страну в подпространстве. Не будь он воином когда-то великой страны.
– Проваливай! Никчемная душонка, - некромант все меньше был похож на человека и все больше на живой скелет обтянутый кожей и парой жгутов мышц.
– Как скажете, garon? – и проклятый выдохнул с облегчением.
Давление приказа прекратилось. Он выиграл рассвет или два для защитников Долины трех лучей. Уголки губ разумного чуть приподнялись вверх, но свидетельство мимолетного триумфа не было видно никому кроме земли и пожухлой листвы, к которой была склонена голова Лаха.
***