Последний ответ
Шрифт:
Никаких сомнений у нас не оставалось, однако исполин указал своим длинным черным ногтем на ребенка и пояснил:
— Вот это я.
Наши взгляды сами собой переместились к верхней части фотографии. Женщина, державшая на руках огромного ребенка, оказалась очень молодой и хрупкой. Под кудряшками волос сверкали хитрые живые глаза, такие же, как у ее отца, словно бросавшие вызов фотографу.
— Она оставила меня на лестнице, когда мне едва исполнилось два года, — произнес Кауфлер и рывком захлопнул
Над столом поднялось облачко пыли, похожее на ядерный гриб в миниатюре.
— У нее должна была иметься для этого очень веская причина, — несмело произнесла Сара. — Я имею в виду, что мать не покидает своего младенца, если только…
Она прервалась на середине фразы, увидев, что ящик с револьвером снова конвульсивно дернулся вперед и назад. Я подал француженке знак подниматься и уходить. Терпение хозяина дома казалось мне исчерпанным. Для него Лизерль была просто незнакомка — так он и ответил бы, если бы мы и дальше продолжали натягивать пружину.
— Наша одежда, наверно, уже высохла, — вмешался я. — Благодарим вас за то, что спасли нас от пневмонии.
Мы с Сарой поднялись в ожидании, что хозяин поступит так же и принесет наши вещи. Тогда мы сможем удалиться. Однако невербальная речь неожиданно дала сбой. Кауфлер все так же барабанил пальцами по ящику с хорошим запасом стали и свинца, при этом яростно глядя на Сару.
Он прервал свою дробь и произнес:
— Шлюха.
В голубых глазах моей подруги вспыхнуло негодование. Она шагнула в сторону Кауфлера, и я испугался, что сейчас произойдет катастрофа.
Однако великан просто пожал плечами и добавил:
— Ночному исчезновению моей мамы нет никаких оправданий. Конечно, характер у отца был нелегкий — война над ним поработала, однако ему удалось раздобыть для нас пристанище в Бостоне. Он не выпивал, не играл, не шлялся по борделям. Следовательно, это был хороший человек. — Кауфлер как будто разговаривал сам с собой, устремив взгляд в дальний угол кухни.
Я решил, не упоминая больше о его матери, перевести разговор на другую тему:
— А как вы оказались на Статен-Айленде?
Кауфлер повернулся в мою сторону с неторопливостью динозавра и ответил:
— Женился на владелице мертвого дома. Какое-то время мы были счастливы вместе, но всему хорошему приходит конец. — Сын Лизерль снова погрузился в себя.
Ящик оставался полуоткрытым, но Кауфлер больше не обращал на него внимания. Мы с Сарой растерянно переглянулись. Дэвид как будто только что вспомнил о нашем присутствии, тяжело поднялся и медленно вышел из кухни.
— Мы не продвинулись ни на шаг, — шепнул я Саре.
— Об этом никогда точно не скажешь.
Наша одежда, уже просохшая, кулем свалилась на стол. Теперь великан вышел из кухни, чтобы дать нам возможность
Одеваясь, я уставился в пол. Я был только рад покинуть это невеселое обиталище, наполненное горькими воспоминаниями.
Кауфлер уже дожидался нас в прихожей, распахнув входную дверь. Все было сказано.
Я молча попрощался с выставкой детей-уродцев и шагнул за порог, а вот Сара, возрадовавшись обретенной свободе и зная, что пистолет остался на кухне, решилась еще на один вопрос:
— А ведь вам известно, что ваша мать, приехав в Нью-Йорк, родила еще и дочь?
Ответом был звук захлопнувшейся двери.
Пока этот человек не вернулся со своим пистолетом, мы воспользовались отсутствием дождя и зашагали вниз по улице. Когда мы снова проходили мимо мертвого дома, я заледенел при взгляде на одно из окон, не закрытых ставнями.
Я схватил Сару за руку. Девушка тотчас подняла глаза.
Она казалась подростком, хотя оба мы знали, что все не так-то просто.
Лорелея.
Спасительное такси, которое притормозило рядом с нами, явилось прямым указанием на то, что нам пора отсюда сматываться.
44
Правило десяти тысяч часов
Когда одна дверь запирается, другая открывается.
— Мне нужно выпить, — произнесла Сара на выходе из метро в нашем вильямсбургском оазисе.
— Мне, пожалуй, тоже.
Мы отправились в сторону Шестой стрит в Бруклине, где была сосредоточена добрая часть злачных мест всего квартала. Одно из них напоминало пляж — гамаки над песочком, полотенца и музыка в стиле калипсо.
Пока последние лучи солнца омывали стены складов, преображенные вмешательством художников, во многих барах начались выступления, что называется, без жесткой конкуренции. Каждый четверг объявлялось начало «ночи для всех». Это означало, что любой пришедший мог попробовать свои силы в песне на свой вкус, в танце или же другом выплеске эмоций.
Мы подробно обсудили психопатку с голубыми косицами, а затем Сара надолго замолчала — я уже начал привыкать к этой ее манере.
Француженка заверила, что знает о Лорелее не больше моего. Она появилась в самом начале этой истории, но никто из нас не имел представления ни о ее роли, ни о том, кто она такая. Ясно было одно: эта девушка всегда таинственным образом оказывалась возле любого источника информации о Лизерль. Казалось, ее подсылает некая личность, заинтересованная в том, чтобы секретное послание дочери Эйнштейна, если таковое существовало, никогда не вышло на свет.