Последний поцелуй
Шрифт:
Теперь мы, конечно же, уже не были детьми. Но все еще были молоды, ведь нам не было и тридцати. А Эмбер казалась гораздо старше своего возраста.
Эм достала из пачки, которую ей дал Бадди, сигарету и протянула руку, чтобы зажечь ее. Когда она загорелась, Эмбер сделала глубокую затяжку и выдохнула клубок дыма.
— Боже, я мечтала об этом. — Она прислонилась к крыше, подложив под голову руку.
— Знаешь, о чем мне это напоминает?
— Конечно, — ответила Эмбер так, будто совершенно нелепо было с моей стороны сомневаться,
Я тоже. Той ночью мы впервые с ней вместе провели время. Пробрались на стройку многоквартирного дома и скурили пачку сигарет на одном из балконов, параллельно флиртуя со строителями в касках. Мы делились с ними тем, что никогда не рассказывали раньше другим людям. Так родилась наша дружба.
А теперь она возрождалась в таком подходящем, похожем месте.
Я подошла к Эмбер.
— Можно мне?
Она протянула мне сигарету, но спросила:
— Хочешь, достану еще одну тебе?
— Достаточно этой. — Я затянулась и тут же закашлялась. — Черт, много лет уже не курила. Как мы умудрились тогда так много выкурить? — Я съежилась и протянула ей сигарету обратно.
Эмбер тихо рассмеялась.
— Мы привыкли злоупотреблять.
Это были веские слова. Они очень многое говорили о разных сторонах нашей дружбы, о мужчинах, которых мы выбирали, о наших жизнях. Эти слова были горькими, но несли в себе столько знакомого. И когда я заглянула в глаза Эмбер, то поняла, что как раз все это она и имела в виду.
Мне нужно рассказать ей о Риве. Сейчас же.
Глядя в небо, Эмбер сделала еще одну затяжку, и я присела рядом с ней.
— Эмбер...
— Знаешь, — перебила она меня. Голос ее звучал натянуто. Она задержала дыхание. Выдохнула и продолжила: — Я оставила тебе то сообщение не потому, что хотела сбежать с ранчо.
Волоски на моей шее встали дыбом — тот самый липкий страх из-за того, что меня тоже обманули.
— Он не удерживал тебя здесь?
Она повернулась ко мне.
— Удерживал.
Значит, Рив не солгал.
— О. Удерживал, — повторила я, стараясь успокоиться после ложной тревоги. Почему мне так трудно было начать ему доверять? Раздражало, что каждый раз, когда в чем-то был замешан Рив, я предполагала самое худшее. Будто подтверждение хоть какого-то из предположений изменило бы мое к нему отношение.
Эмбер кивнула и достала еще одну сигарету.
— Просто, все было не так плохо. В смысле плохо, конечно. Хотелось хорошенько врезать ему по яйцам за такое. — Она нахмурилась. — Хотя, я и это сделала. — Эмбер выдохнула дым и улыбнулась, наслаждаясь воспоминанием.
Я притянула колени к груди и обняла их руками, чувствуя себя крайне некомфортно, когда Эмбер заговорила о Риве. Особенно о себе и Риве.
Эмбер встала и затушила сигарету о черепицу.
— Однако он сделал это не со зла. Он не бессердечен. Просто любил меня и не хотел отпускать. И да, это бесило, но мне не хотелось, чтобы
Я проглотила замечание о том, что мусорить плохо, и спросила:
— Тогда почему?
Она колебалась и смотрела куда угодно, только не на меня. Я проследила за взглядом Эмбер и увидела ее — точнее мои туфли. Вся ее одежда была из моего шкафа.
И пока я задумалась о том, как же удобно, что мы носили один размер, Эмбер ответила:
— Я позвонила тогда, потому что раздумывала о том, чтобы расстаться с жизнью.
Я затаила дыхание, когда поняла, что именно она пыталась сказать.
— Я много думала об этом. И решила, что ты, наверное, единственный человек, который смог бы отговорить меня. — Она взглянула на меня и ухмыльнулась, будто это могло умалить тяжесть ее слов.
Но не получилось.
— Боже, Эмбер, нет. — У меня не нашлось других слов. Я не смогла придумать ничего другого, даже будучи столько лет актрисой. Потому что никогда раньше не играла такую роль. Никогда и представить не смогла бы, что буду участвовать в разговоре о суициде. Особенно с Эмбер.
Поэтому ей так нравилось это место? Она стояла здесь одна и пыталась собраться с духом и спрыгнуть? Думала ли она об этом и сейчас? Волнение затопило мой разум, я запаниковала.
— Пожалуйста, не делай этого. — Эмбер пренебрежительно махнула рукой. — Не драматизируй. Все было не так. Просто... — Она вдруг замолчала. И хотя прошла всего пара секунд, пауза была такой тяжелой, словно длилась в три раза дольше. — Не знаю. Просто о многом успела подумать, пока была заперта здесь. Много времени было на самоанализ. И я задумалась: а в чем смысл? Мне скоро тридцать, а я не добилась ничего. Видела, как далеко продвинулась ты...
— С трудом, — перебила я. Ужасно, что в качестве сравнения она привела мою серую, пустую жизнь.
Однако Эмбер проигнорировала это замечание и повысила голос, чтобы больше я ее не перебивала.
— А я все еще жила за счет других. Ни друзей. Ни семьи. Никто бы и не горевал по мне.
— Я бы горевала! — В горле пересохло и на глаза навернулись слезы. — Я скучала по тебе каждый день. — Сразу стало так легко, стоило, наконец, произнести это вслух. Будто это был постыдный секрет, который я скрывала годами, а теперь меня ждала расплата.
— И не только я. Рив тоже. Он хотел жениться на тебе. — Мой голос сорвался, и я ненавидела тот факт, что говорить об этом было так больно. Ведь единственное, что должна была сделать — поддержать Эмбер. — Как ты можешь говорить, что у тебя никого не было?
— Он хотел детей. — Эмбер сказала это так, будто факт был очевиден.
— И? У вас были бы дети. — И где-то в глубине души я подумала: «Ох, он хочет детей» и «Боже, а я хочу детей? С ним?».