Последний подарок богини
Шрифт:
Показалась вывеска с изображением кипящего над огнем котла. Очевидно, все гостиницы в Нидосе строились примерно по единому плану. Только в отличие от заведения Караха, где Александр с Тусетом останавливались во время первого посещения Нидоса, здесь отсутствовали помещения над воротами. Поэтому здание напоминало букву "П". Поперечная "перекладина" представляла собой двухэтажное здание с открытой галереей, куда выходили двери номеров. В одной "ножке" располагались сараи и навес, под которым жевали сено два ослика,
На противоположной стороне, под крышей из наклонных досок, опиравшихся на резные столбы, стояли длинные столы и лавки. За одним из них сидел мрачного вида мужчина в грязном хитоне и сосредоточенно жевал лепешку. Перед ним стояли глиняный кувшин и плошка. Из широкого проема за его спиной тянуло дымом и запахом кухни.
Грязно-серая тряпка, завешивавшая проход, отодвинулась, и перед путниками предстала высокая толстая женщина с подносом, на котором дымилась миска с похлебкой.
– Послушай, красавица!
– окликнул её Алекс.
Толстуха, ошарашенная подобным обращением, едва не выронила свою ношу, но тут же улыбнулась, демонстрируя отсутствие значительной части передних зубов.
– Что вам угодно, добрый господин?
– Хозяин где?
– На кухне. У нас заболел повар, господин Туин сам готовит.
– Будь добра, позови его, пожалуйста, - улыбнувшись, попросил юноша. Заслужив за эти слова почтительного поклона. Из прошлой жизни он очень хорошо помнил фразу, произнесенную в классическом советском фильме "Джентльмены удачи": "Вежливость - главное оружие вора".
Услышав их разговор, из кухни уже появился широкоплечий мужчина в кожаном фартуке поверх темно-зеленого хитона.
– Здравствуйте, господа. Вам нужна комната или вы желаете просто перекусить?
– Сначала комната, потом поесть, - ответил юноша.
Туин с легким полупоклоном повел их вверх по скрипучей лестнице в дальний конец галереи. Как и в гостинице Караха, номера здесь тоже имели выходящие во внутренний двор окна, закрытые толстой деревянной решеткой снаружи и плотными ставнями изнутри.
Хозяин достал из-под фартука дощечку сантиметров десять длиной с короткими деревянными штырьками на одном конце. Он вставил её в прорезь на двери, отодвинул засов и потянул за ручку.
Комната оказалась достаточно просторной с единственной широкой кроватью, столом на трех ножках и двумя табуретками. Оштукатуренные стены покрывали выцветшие росписи и грязные потеки.
Александр деловито пощупал тощий матрас.
– Заменил бы соломку, хозяин?
– Клянусь Едром, она совсем свежая!
– стал божиться Туин.
Юноша покачал головой, взялся за угол и встряхнул матрас. Раздался недовольный писк. Из дырки выскочила ошалелая мышь, и спрыгнув с кровати, бросилась в угол, где стоял
Нисколько не смущаясь, хозяин улыбнулся.
– Только для таких дорогих гостей!
– И ночную посудину принеси другую, с крышкой, - высказал еще одну претензию Алекс.
– А то от этой смердит так, что глаза ест.
Не желая терять клиентов, Туин скорбно вздохнул, сетуя на людскую избалованность, но согласился. Через несколько минут раб бросил на кровать новый матрас и поставил в углу ночной горшок с круглой деревянной крышкой.
Заперев комнату, все трое отправились обедать.
– Мы сильно проголодались, красавица, - улыбнулся Александр дородной подавальщице.
– Неси все, что есть на кухне, и побольше вина.
Женщина быстро поставила перед ними одну большую миску с густой жирной похлебкой из баранины и положила три обгрызенные деревянные ложки. Алекс вытер столовый прибор подолом юбки, покачал головой, глядя на царящую вокруг антисанитарию, решив здесь не задерживаться. Варево оказалось слегка с душком, но вполне съедобным, особенно вприкуску с черствыми пшеничными лепешками и ядреным чесноком.
Потом подавальщица принесла жареную рыбу, большой кувшин и три глиняных чашки вместимостью грамм по триста.
Юноша разлил вино и протянул посудину Герносу.
– Пей!
Как Александр и предполагал, вино оказалось по местному обычаю разведено водой. Решив напрасно не переводить продукт, он позвал толстую женщину:
– Красавица, принеси нам неразбавленного.
Та удивилась, потом пожала обширными плечами и скрылась в глубине кухни. Алекс плеснул себе из принесенного кувшина, попробовал, одобрительно кивнул, и наполнив две чашки, одну протянул Герносу.
– Пей!
– Я больше не хочу, - вяло покачал головой евнух.
– А я говорю, пей!
– подражая коту Матроскину, проговорил Алекс. Он поставил своей целью хоть немного развеять плохое настроение собеседника.
Юноша разлил по новой, плеснув Айри на самое донышко.
– Кто-то должен быть трезвым, - назидательно проговорил он и опять прикрикнул на Герноса.
– Пей!
Девушка понимающе кивнула. В этом мире алкоголь являлся практически единственным антидепрессантом. Существовал правда еще один, но по некоторым соображениям Алекс не стал предлагать его евнуху.
Но после четвертого стакана тот неожиданно уперся.
– Не буду!
– Гернос всхлипнул, размазывая по лицу пьяные слезы.
– Зачем? Не нужно! Меня никто не любит!
Пришлось вновь пустить в ход киноклассику.
– Ты меня уважаешь?
Ошарашенный подобной постановкой вопроса, евнух вытаращил покрасневшие глаза, а Айри от удивления перестала жевать медовый пряник.
– Ты герой!
– Гернос попробовал вскочить.