Последний подарок богини

Анфимова Анастасия Владимировна

– Я вспомнил!
– тонко вскричал Гернос и резко встал, едва не уронив сундук.
– Вон там дом Витлия! А это лавка Нетла!

Он счастливо засмеялся, и Айри разглядела мокрые дорожки слез на желтых одутловатых щеках:

– А сейчас будет Ариев колодец!

Улица расширилась в небольшую площадь, в середине которой возвышалось небольшое круглое сооружение из гладко отесанных блоков, к которому с четырех сторон примыкали длинные каменные корыта с водой. Вокруг толпились люди с ведрами, бурдюками и амфорами. Здесь же поили ослов.

Тощая, облезлая собака, прижав уши, торопливо лакала воду, ежеминутно ожидая удара.

– Я здесь был, - бормотал сквозь слезы Гернос, всхлипывая и вытирая нос рукой.

В пестрой, разноплеменной толпе их живописная троица не привлекала особого внимания. Нидосцев трудно удивить причудливым внешним видом или странным поведением. Только некоторые женщины с легким интересом разглядывали непривычный фасон платья Айри, так не похожий ни на что виденное ранее. Белое, длиной чуть ниже колен, оно подчеркивало стройные ноги девушки, а узкие бретели позволяли любоваться красивыми плечами.

Впрочем, трое городских стражников тоже проводили их группу долгим взглядом, продолжая, однако, непринужденно болтать с толстым торговцем, увешанным связками сушеной рыбы. Заметив это, Алекс обернулся к Герносу и тихо проворчал по-келлуански:

– Ты тише кричи, и так все смотрят.

Тот как-то сразу съежился, опустил глаза и торопливо кивнул.

Айри прекрасно понимала его состояние. Совсем недавно она с таким же восторгом переживала встречу со своим родным городом, жизнь в котором не принесло ей ничего хорошего. Внезапно люди впереди расступились, пропуская запряженные осликами повозки, нагруженные плитами темно-вишневого камня. Когда толпа вновь разбрелась, впереди показалось какое-то обширное пространство.

– Площадь Великого флота!
– не выдержав, вновь восторженно проговорил Гернос.
– Вон памятник Волсу Пелагу! Дворец Ста! Храм Орея.

Он засмеялся тихим, счастливым смехом.

Здесь тоже находилось много народа. Зеваки, торговцы с тележками и лотками, посетители, спешащие по важным делам в храм, городской Совет и многочисленные торговые дома, располагавшиеся в помпезных зданиях по краям площади. Но места хватало, и люди растекались по замощенному камнями пространству, словно вода по дну широкой миски.

В центре на высоком постаменте нестерпимо сверкала на полуденном солнце статуя из позолоченной бронзы. Радланский адмирал в доспехах и плаще одной рукой опирался на черную каменную плиту, покрытую искусно выбитыми келлуанскими иероглифами, либрийскими и радланскими буквами, а второй грозно указывал на север. Люди, впервые попавшие на площадь, с раскрытыми ртами глазели на скульптуру, на грозное лицо флотоводца и тело, застывшее в резком движении.

Наметанным глазом девушка замечала сновавших в толпе воришек, норовивших стащить хоть что-нибудь из неплотно прикрытых корзин или холщевых сумок зазевавшихся горожан. Проходя мимо торговца с корзиной полной свежих, ароматных лепешек, Айри невольно сглотнула слюну. Последний

раз они ели вчера вечером. Она посмотрела на Алекса, но, увидев его насупленную физиономию, вздохнула и прибавила шаг. Оставалось надеяться, что родственники Герноса не оставят их голодными. Все-таки они приведут им близкого человека, которого уже давно считают погибшим. Неужели это не заслуживает хотя бы скромного обеда?

Пересекая площадь, путники подошли к храму Орея. На насыпи с выложенными камнем склонами возвышалось массивное белое здание. Двускатную крышу из коричневой черепицы по фасаду поддерживал ряд тонких, мраморных колонн, а стену за ними украшала яркая мозаика. У подножья длинной лестницы стояла кучка женщин в разноцветных накидках.

Айри подумала, что сегодня Фидалий - день ожидающих на берегу.

Жены и матери тех матросов, от кого нет вестей более трех лет, в Фидалий допускаются в храм, обычно закрытый для женщин, и сообща приносят жертву Орею, умоляя грозного бога стихий вернуть их мужчин.

Если же, не смотря на жертвы, супруг не дает о себе знать, жена считается вдовой и может вновь выйти замуж. Хотя, правила хорошего тона рекомендуют выждать еще хотя бы год.

Сразу за храмом тянулась длинная стена, сложенная из кусков ракушечника, скрепленного раствором. За ней зеленели деревья, и слышался птичий гомон.

– Что это?
– поинтересовался Алекс.

– Храмовый сад, - охотно ответила Айри.
– Там растут чудесные цветы, стоят красивые статуи и есть большой пруд, где живут священные лебеди.

– Это чтобы жрецам было где отдохнуть после тяжких трудов?
– усмехнулся юноша.

– Туда может зайти любой, - пояснила девушка.
– Если заплатит. Но вход стоит дорого. Пять больших медных монет с человека.

– Ого!
– присвистнул молодой человек.

– Но в праздники Сухара и Орея пускают бесплатно, - включился в разговор Гернос.
– Кажется, я помню, как гулял там с мамой.

– Почему ты мне не рассказывала об этом месте в прошлый раз, - покачал головой Алекс, вытирая пот.

– Ты не спрашивал!
– дернула плечиком Айри.

Сад уступил место стене какого-то особняка, а к аромату цветущих растений стал примешиваться запах человеческих испражнений, долетавший из приземистого каменного здания на углу.

Это оказалась общественная уборная. Одна из нескольких десятков, разбросанных по всему городу и помогавших содержать его в чистоте.

– Нам еще долго идти?
– остановившись, поинтересовался Алекс.

Девушка на секунду задумалась.

– Шагов восемьсот.

– Тогда мне надо отойти, - вздохнул молодой человек, снимая с плеча шест.

– Вход туда лепту стоит, - просветила его Айри.

– В этом городе деньги делают даже из дерьма, - усмехнулся Алекс, протягивая ей меч.
– Подержи.

Глядя, как он становится в хвост небольшой очереди у входа, девушка поинтересовалась у евнуха:

– А ты не хочешь?