Последний Поезд с Платформы “Погибель”
Шрифт:
— Вот как. Так ты оттуда?
— Родился в Филадельфии в… — Младший сделал паузу. — А какой сейчас год?
— 1886-й.
— Хм… родился в Филадельфии в 1781-м. Это делает меня…
— Старше, чем ты выглядишь.
— И умнее, чем я выгляжу, не согласен? — осклабился Младший. — В наших рядах говорят, что ты тоже умный, мистер Лоусон.
— Мило с вашей стороны.
— Они правы?
— Хотелось бы верить, — произнося это, Тревор изучал пространство вокруг себя. Он ожидал, что в любую секунду нечто чудовищное — учитывая то, как вампиры Темного Общества могут менять форму — выскочит из снежной пелены. Воспоминания
— Успокойся, — небрежно бросил Младший. — Мы собираемся быть милостивыми.
— Милость? От вас? — усмехнулся Лоусон. — Я сомневаюсь, что хоть кому-то из вас знакомо это понятие.
Существо по-прежнему выглядело как смеющийся мальчик. Черный язык, который был раздвоен, как у змеи, иногда выскальзывал изо рта и ловил падающие снежинки.
— Твоя ситуация, — нежным детским голоском проворковало это создание. — Безнадежна. Ты ведь знаешь это?
Лоусон уже хотел отрицать услышанное, однако осознал, что не может… по крайней мере, пока не может.
— Посмотри на себя. Взгляни правде в глаза. Позволь мне рассказать тебе, чего мы хотим: мы хотим заполучить тебя и Энн Кингсли. Как только вы сдадитесь, мы расчистим пути. Остальные смогут двигаться своей дорогой, мы даже готовы оставить их в живых.
— Включая того мужчину, что лежит там, в зарослях? Или вы уже выпили его досуха и разорвали на части?
— Ох, ох! — театрально воскликнул Младший, и лицо его исказила застывшая ухмылка. — Без жертв не обходится. Необходимо пожертвовать меньшим, чтобы достичь большего. Кажется, еще президент Вашингтон говорил нечто подобное.
— Президент Вашингтон умер.
— К сожалению, — согласилось существо. — Жаль, что мы не добрались до него раньше. Каким замечательным лидером он мог стать для нас!
— Сомневаюсь, что Ла-Руж с кем-нибудь захотела бы разделить свой трон. Она здесь?
— Представляю, как бы тебе хотелось этого, но… нет. Она далеко, но… в каком-то смысле… можешь быть уверен, что она с нами.
Лоусон с трудом мог трезво оценивать эту ситуацию: его вводило в замешательство то, что это существо выглядело, как маленький мальчик, говорило, как старик, и думало, как монстр. Тревор, истощенный собственной жаждой, страстно хотел уйти, успокоиться… мечтал, чтобы у него было время все обдумать, но время предательски утекало сквозь пальцы.
— Наши условия, — сказал Младший. — Не изменятся. Ты и твоя подруга должны сдаться, иначе мы убьем всех. Тебя и мисс Энн мы заберем в любом случае, но я знаю, что ты можешь начать сопротивляться и даже в навредить моему племени, заставить нас понести некоторые потери. По правде говоря, меня удручает эта возможность, но если уж ты заупрямишься, что ж… — он махнул ногами вперед и назад, словно раздражительная дворняжка. — Так или иначе, мы не станем ждать слишком долго, Тревор. Так что ради своей новообретенной….
— Вам не придется ждать вовсе, — ответил Лоусон. Но даже при всей своей скорости, несмотря на то, что он уже держал палец на спусковом курке своего кольта, готовый отправить серебряную пулю в череп Младшего, это существо было неуловимым. Оно вихрем взмыло со своего места, и пуля угодила бы лишь в росчерк ветра в той самой точке, где секунду назад было тело. Лоусон никогда прежде не видел, чтобы кто-то из них двигался так быстро, и он был одновременно шокирован и восхищен скоростью Младшего — настолько, что не успел спустить курок…
Как не успел
Существо все еще отдаленно напоминало человека — у него было две руки и две ноги, а голова и торс сохранили черты обыкновенного мужчины средних лет — но в остальном… как бы сказал преподобный Эстерли, это было чудовище. В некоторых местах плоть потемнела и нарастила мускулы — корявые и отвратительные. Тварь метнулась, готовясь разорвать Тревора на куски, рот раскрылся, обнажая огромные клыки. Глаза, горящие адским красным пламенем, казались гипнотически жуткими. Тем временем пальцы рук удлинялись и начинали меняться, превращаясь в монструозные когтистые отростки. Мышцы ладоней дернулись, словно в ожидании окончательной трансформации.
Все это произошло за долю мгновения. Кольт Тревора выстрелил, однако пуля не нашла цели. Серебряный ангел просвистел мимо переродившегося чудовища, подобно подсвеченному синем пламенем метеору. Инстинкты подсказали Лоусону выпустить клыки, и на этот раз он не стал этому противиться. Он вскинул свою свободную руку, чтобы защитить горло и лицо от броска монстра. Когтистые лапы тянулись к нему и были уже в нескольких дюймах от цели, однако желание выжить ускорило реакцию Лоусона.
Мишень для него стала двигаться в несколько раз медленнее, хотя на деле обратившийся в мерзостную тварь мужчина был нечеловечески быстр.
Выстрел настиг голову вампира — прямо над левым глазом.
Монстр успел приземлиться на Лоусона за несколько мгновений до того, как начала действовать освященная пуля. Он опрокинул врага на землю, Тревор уперся ему в подбородок, стараясь держать клыки подальше от своей шеи. Лапы впились ему в плечи, когти проткнули плоть прямо через одежду, а черные крылья неистово замолотили по воздуху.
То, что казалось мучительной вечностью, на деле было лишь долями мгновения. Над правым глазом вампира от пулевого отверстия начали расходиться трещины, а из них, пульсируя красным жаром, потек ихор, пораженный освященным серебром. Изувеченное лицо растрескалось, как битое стекло или как кожа иссушенной мумии. Тварь попыталась отстраниться от Лоусона, словно это могло помочь ей сбежать от смерти, взмыв в воздух. Тревор сделал все возможное, чтобы удержать своего врага, однако тот рвался прочь со звериным криком. Глаза слились в один и оплыли, а крылья все продолжали тянуть деформировавшееся тело вверх с чудовищной силой. Лицо начало сжиматься, рот прогнулся, как страшный черный провал, руки и ноги стали походить на непослушные конечности марионетки, болтающиеся из стороны в сторону, словно их дергал за нити неумелый ребенок. На теле открывалось все больше трещин, пылающих огненным жаром плавящегося ихора.
Выстрелил еще один пистолет. Большая часть головы вампира с черными волосами вдруг вспыхнула, как факел, тут же взметнувшись в воздух пепельным дождем. Эта серебряная пуля ускорила процесс разложения тела и, когда Энн наклонилась к Лоусону, чтобы помочь ему подняться, почти все тело монстра уже осыпалось пеплом. Единственное, что осталось от этого вампира в следующий миг — это лохмотья рубашки, пара серых брюк и простые, присыпанные пеплом ботинки.
— Ты цел?! — на удивление звонким голосом воскликнула Энн.