Последний поход Мессии
Шрифт:
– Вот, милостивый господин, тот самый трактир, «Два барана»! – мальчишка ткнул грязным пальчиком с неровно обгрызенным ногтем в обнесенную частоколом из толстых обструганных веток группу зданий. – И постоялый двор, который ваша милость искала, при нем!
Действительно, за изгородью угадывались контуры как минимум трех зданий. Одноэтажный просторный каменный дом, с немногочисленными, но большими окнами – это, видимо, сам трактир. Прилепившийся к его правой стенке трехэтажный, часто усеянный кривоватыми деревянными ставенками, стыдливо прикрывавшими внутренние помещения от постороннего взгляда – несомненно, гостиница. А крытый соломой навес у ворот – наверняка
– Хорошо, можешь идти! – не глядя сунул в грязную ладошку серебряный геллер. Мальчишка, узрев свалившееся на него нежданное богатство, стал часто-часто кланяться, пятясь назад и прижимая к груди зажатую в кулачок монетку. Небось, в трактире работает только за еду, как здесь и принято! Не слушая сыпавшиеся изо рта осчастливленного ребенка благодарности, я направился к входу в трактир. За мной последовали двое вооруженных до зубов телохранителей и Олег.
– Ты, что ли, хозяин этого заведения? – при этих словах возившийся в углу просторного зала грузный мужчина в переднике соизволил, наконец, поднять глаза.
– Ну, я! – мужик явно был не в духе и наверняка ответил бы и грубее, однако его остановил вид моего богато расшитого серебряным шитьем плаща, надетого, несмотря на жару. Как раз для демонстрации статуса.
– Звать-то тебя как, хозяин? – я бросил на ближайший к мужику стол несколько геллеров.
– Гербертом, уважаемый! – мужик при виде монет сразу же расцвел в профессиональной улыбке. – Желаете отобедать? Рановато еще, но я что-нибудь организую…
– Не нужно! – остановил его небрежным движением руки, скривив недовольную гримасу. Надо же соответствовать роли богача. Собственно, я таковым и являлся, еще каким! Но для меня богатство, в отличие от местных, не было самоцелью. Вот и соответствующие поведенческие рефлексы не наработались. Плюс так и не выветрившаяся, как показали последние события, ментальность человека двадцать первого века. Приходится имитировать.
– Тогда комнату? – еще сильнее растянув губы в улыбке, вопросил хозяин. Говорил он на том же южно-немецком диалекте, на котором к нему обратился я. Причем говорил чисто, как бы сам был не из многочисленных эмигрировавших в последнее время в Венгрию жителей соседних германских земель! На что намекало и его вполне немецкое имя. Буда вообще была буквально наводнена иностранцами, которых активно привлекали сюда заинтересованные в быстрейшем развитии своей несколько отсталой страны венгерские монархи.
– Скажи-ка мне, Герберт! – я подошел к нему и доверительно положил руку на плечо. – В гостевых комнатах у тебя должен проживать один человек. Из Галиции. Василько кличут. Года три уже живет. Здесь он?
При упоминании этого имени хозяин трактира скривился, как будто выпил горькую микстуру. Однако ответил он осторожно:
– А вы зачем интересуетесь, уважаемый?
– Нужен он мне! А тебе нужно это! – в широкую ладонь Герберта перекочевал липовый византийский золотой безант. Впрочем,
При виде редкой золотой монеты возражения и сомнения, возможно, имевшиеся у обязанного беречь конфиденциальность клиентов трактирщика, исчезли напрочь. Он быстро сунул безант в глубины когда-то дорогого, а сейчас потертого и залатанного в нескольких местах камзола, надеваемого теперь, наверное, только для выполнения грязных работ и вновь широко улыбнулся:
– Здесь он! Я вас проведу! Только… не знаю, какое у вас к нему дело, но должен предупредить: принц Василько пользуется покровительством Его Величества короля Венгрии Андраша, да будет сопутствовать ему божье благословение!
– Король оплачивает его проживание здесь? – догадался я. Тоже мне, «принц» нашелся, ага!
– А! – печально взмахнул рукой Герберт. – Разве это плата! С другого клиента я бы вдвое получил! А этот только пьет за двоих!
Тут трактирщик спохватился, не сболтнул ли лишнего:
– А вы не от короля?
– Нет-нет! – успокоил его я. – Мы по частному делу.
Специально подобранная одежда, без каких-либо характерных элементов, позволяла лишь сделать вывод, что мы не принадлежим к аристократическому сословию. Больше всего мы походили на богатых горожан, но всех таковых из Буды и близлежащих городков трактирщик наверняка знал в лицо, и появление непонятных незнакомцев его, видимо, несколько напрягало. Однако полученный золотой безант пока с запасом перевешивал всякие сомнения.
«Принц» обитал в дальнем конце пристройки, явно не в лучших комнатах. Вряд ли король лично проверял выделенную по его приказу жилплощадь, чем, естественно, и воспользовался хитрый хозяин, заселив королевского протеже в самое непрезентабельное из имевшихся помещений.
Подошли к двери. Олег вдруг натянул до максимума на лицо капюшон плаща. Я усмехнулся. Хочет сделать сюрприз – пожалуйста! Это соответствует моим планам. На стук сначала никто не откликнулся. Пришлось заколотить в некрашеные, плохо отполированные доски двери посильнее. Тогда с той стороны послышался кашель, затем скрип половиц. «Опять вчера пил!» – чуть слышно пробурчал трактирщик.
– Ждана, ты се? – произнес грубый мужской голос и добавил еще что-то. Говорил, видимо, на древнерусском, но я, кроме первой фразы, больше ничего не понял.
– Василько, то я, Герберт! – ответил на том же языке вынужденно мультиязычный (географическое положение Буды обязывало) хозяин.
Послышалось ворчание, но, тем не менее, зашуршал отодвигаемый засов и дверь отворилась. На пороге возник хмурый мужичок, мне по плечо ростом, облаченный в криво насаженную на упитанное тело длинную холщовую рубаху. Когда-то украшенную вышивкой, а теперь потертую, в прорехах и жировых пятнах. В нечёсаной бороде явно страдающего похмельем «принца» многочисленные хлебные крошки соседствовали с остатками какой-то зелени. На закусоне, видать, приходилось экономить, все деньги на вино ушли!
– Благодарю, Герберт, можешь идти! – трактирщик не заставил себя уговаривать дважды и моментально ретировался, не желая быть втянутым в непонятные разборки.
– Василько Владимирович? – фальшиво улыбнувшись, осведомился я и перешел на привычный южно-германский: – У меня к тебе дело.
Так как более половины придворных последних венгерских королей составляли отбившиеся от общей массы шаставших мимо крестоносцев безземельные рыцари из близких германских земель, то этот язык наверняка должен быть знаком тершемуся ранее при дворе «принцу». Так и оказалось. Окинув меня мутным похмельным взглядом, мужичок выдавил: