Последний предел (сборник)
Шрифт:
— Вообще-то нет.
— А откуда у него ваш номер телефона?
— Может быть, ему в агентстве дали. А он хитрый. — Она отбросила волосы со лба. — А он вообще кто такой? В молодости он, наверное, был изрядный… — Она улыбнулась. — Ну, вы понимаете… Он ведь вам не родственник, правда?
— Почему? — Я вдруг вспомнил, что и Карл Людвиг говорил об этом. — То есть почему не родственник, почему вы так решили?
— Ну, это сразу заметно! Я могу идти, — она посмотрела мне в глаза, — или вам еще что-нибудь нужно?
Меня бросило в жар.
— Почему вы решили, что мы не родственники?
Несколько секунд она смотрела на меня и вдруг
— Вы мне заплатили, — сказала она. — Ну так что?
Я не ответил.
— Ага! — торжествующе произнесла она, высоко подняв брови. — Да ладно, чего там, забудь… — Она засмеялась и ушла.
Я потер лоб, через несколько минут стал дышать ровнее. Ну хорошо, опять выбросил деньги на ветер, но дальше так не пойдет! Нужно как можно скорее поговорить с Мегельбахом об издержках.
Я достал лист, который вырвал из блокнота. На нем была сеть прямых — нет, едва заметно изогнутых линий, протянувшихся из нижних углов листа и создававших за счет точно рассчитанного множества просветов очертания человеческой фигуры. Или нет? Неужели я ее потерял? Нет, опять нашел! Нет, снова потерял. Линии были проведены уверенной рукой, технически безупречные, плавные. Неужели слепой мог так рисовать? Или это кто-то, кто до него занимал этот номер, и все не более чем совпадение? Нужно будет показать рисунок Коменеву, мне одному не разобраться. Я сложил листок, убрал его в карман и удивился, а почему, собственно, я ее отпустил. Позвонил Мегельбаху.
— Я очень рад, само собой, — сказал он, — но как там у тебя продвигается дело?
— Замечательно, — ответил я, — лучше, чем я ожидал, старик мне уже такого нарассказал, я и не надеялся ничего подобного услышать, это будет сенсация, обещаю, но подробностей пока не выдам. Но знаешь, тут возникли непредвиденные расходы, и…
В этот момент мой голос поглотило шипение.
— Расходы, — повторил я, — расходы…
— Очень плохо слышно, — прокричал Мегельбах, — перезвони попозже!
— Я не могу ждать, — взмолился я, — мне срочно нужно…
— Ты не вовремя, идет совещание, не понимаю, почему секретарша нас вообще соединила…
— Речь идет о такой мелочи, — вставил я, — всего о…
— Удачи, — воскликнул Мегельбах, — желаю удачи, уверен, это будет грандиозный проект.
Тут он положил трубку. Я позвонил еще раз, теперь уже ответила секретарша:
— Очень сожалею, господина Мегельбаха нет в офисе.
— Да быть не может, я же только что с ним…
— Не хотите ли что-то передать? — язвительно спросила она.
— Перезвоню попозже.
Я отправился к Каминскому. В дверь к нему как раз стучался вспотевший официант с подносом в руках.
— Это еще что такое? — возмутился я. — Никто ничего не заказывал.
Официант облизнул губы и злобно взглянул на меня. На лбу у него виднелись капли пота.
— Заказывали, в номер триста четыре. Только что звонили. Первое, второе и третье, всего по две порции. Вообще-то в номер у нас ничего не доставляют, но он сказал, что доплатит.
— Ну наконец-то! — воскликнул Каминский из-за двери. — Несите
Я повернулся и побрел к себе в номер.
Когда я вошел, звонил телефон. Наверняка Мегельбах, решил я, хочет попросить извинения. Я снял трубку, но услышал только долгие гудки, — я ошибся, звонили по мобильному телефону.
— Где вы? — крикнула Мириам. — Он у вас?
Я отключил телефон.
Раздался еще один звонок. Я взял трубку, отложил ее, подумал. Глубоко вдохнул и поднес ее к уху.
— Алло! — начал я. — Как дела? Откуда у вас мой номер? Обещаю вам…
Больше я не сумел вставить ни слова. Медленно ходил туда-сюда, подошел к окну, постоял, прижавшись лбом к стеклу. Опустил телефон и выдохнул: стекло слегка затуманилось. Снова поднял аппарат к уху.
— Вы что, хотите выставить себя на посмешище? — сказал я. — Никто его не похищал! Да он прекрасно себя чувствует, мы просто путешествуем вместе. Присоединяйтесь, если хотите.
Я невольно отдернул телефон от уха — оно у меня даже заболело. Рукавом протер запотевшее стекло. Даже держа телефон в полуметре от головы, я различал каждое слово.
— Вы разрешите мне хоть что-нибудь вставить?
Присел на кровать. Свободной рукой включил телевизор: в декорациях, долженствующих изображать пустыню, скакал всадник, переключил на другой канал, домохозяйка любовалась полотенцем, на другой канал, редактор новостей культуры Верена Мангольд с серьезным выражением лица что-то говорила в микрофон, выключил.
— Так вы разрешите мне сказать?
На сей раз удалось. Она замолчала так внезапно, что я этого даже не ожидал. Несколько секунд мы оба ошеломленно вслушивались в тишину.
— Во-первых, на слово «похищение» я никак реагировать не буду, до такого уровня выяснения отношений я не опускаюсь. Ваш отец просил меня его сопровождать. Для этого мне пришлось изменить свои планы, но из уважения и… дружеского расположения я согласился. Наш разговор я записал на кассету. Так что забудьте о полиции, над вами просто смеяться будут. Мы остановились в первоклассном отеле, ваш отец удалился в свой номер и просил его не беспокоить, завтра вечером я привезу его обратно. Во-вторых, нигде я не рылся! Я даже не видел ни подвала, ни письменного стола. Это чудовищная инсинуация! — Уж теперь-то она, наверное, заметила, что меня голыми руками не возьмешь… — И в-четвертых… — я запнулся… — в-третьих, о цели нашего путешествия я вам ничего не скажу. Пусть он сам потом объяснит. Я слишком… многим ему обязан. — Я встал, мне понравилось, как звучит мой голос. — Да он просто расцвел. Свобода идет ему на пользу! Если бы я рассказал вам, что он только что… Давно пора было кому-нибудь вытащить его из этой тюрьмы!
Что? Я изумленно прислушался. Мне не показалось? Я нагнулся и зажал другое ухо. Нет, не показалось.
— По-вашему, это смешно?
В ярости я стукнулся коленом о тумбочку.
— Да, именно так я и сказал. Из этой тюрьмы. — Я подошел к окну. Солнце низко нависло над крышами, башнями, антеннами. — Из тюрьмы! Если вы сейчас же не перестанете смеяться, я отключу телефон. Слышите? Если вы сейчас же…
Я нажал на кнопку.
Отшвырнул телефон и метался по номеру, от злости у меня перехватило дыхание. Потер колено. Не стоило вот так просто прерывать разговор. Стукнул кулаком по столу, нагнулся и почувствовал, что приступ ярости медленно проходит. Подождал. Но, как ни странно, она не перезвонила.