Последний ранг. Том 2
Шрифт:
Реалистичность должна быть в литературе!
Он как раз фантазировал над сто сорок пятой главой, а там была очень напряжённая сцена.
«Хуан-Карлос и Эсмеральда так крепко вцепились друг в друга в объятьях, что хрипели от страсти, — сочинял Абубакар, заодно проверяя под кроватью. — Хуан-Карлос был так красив, что глаза Эсмеральды не выдержали и скатились по его крепкой фигуре вниз, а потом взлетели вверх. Да-а, подумала Эсмеральда, он так прекрасен, что надо устроить ему сюрприз. Она набросилась на него и сорвала
Ох, какая метафора!
Как же замечательно выходит.
Читатели будут плакать над этой сценой!
Абубакар тщательно проверил под кроватью, изучил ванную, туалет и ещё три пустующие комнаты наверху, все стены, все ниши, всю мебель. Ничего не нашёл. Всё чисто, никаких странностей, о которых говорил хозяин.
— Проверь тщательно, очень тщательно. Любые странности, — так он напутствовал, когда просил разведать соседний дом.
И Абубакар старался изо всех сил.
Он спустился вниз, на первый этаж. Очень чисто, никакой пыли, никаких запахов. Рыжеволосая девушка в фартуке сидела за холстом, держала мольберт и рисовала. Что-то мурлыкала себе под нос, такая красивая и сексуальная.
Как его Эсмеральда… о да. Такая же прекрасная!
На ум невольно пришла сцена, как после горячего шпили-уили с Хуаном-Карлосом в сто сорок четвёртой главе Эсмеральда садится и рисует картину… совершенно голая… ох, да… её рыжие волосы спадают по плечам, а на лице замирает улыбка… девушка рисует своего возлюбленного… его портрет…
Абубакар даже отвлёкся, залюбовавшись хозяйкой дома, но тут же вспомнил, что он на работе.
Он незаметно проник дальше — на кухню.
И тут чистота! Ну просто кристальная!
Он проверил столовую и прошмыгнул в гостиную. У стены стояла коробка с книгами, вокруг было светло и приятно — ну просто идиллия. Девушка продолжала самозабвенно рисовать, совершая уверенные мазки кистью.
— Ну вот и прекрасно… — прошептала она, любуясь своей работой.
Абубакару стало интересно, что же она рисует.
Он подобрался по стене поближе, заглянул и обомлел.
Там был красивый пейзаж. Настолько красивый, что сложно поверить, что это нарисовано человеком. Хозяйка дома была талантливой художницей.
Девушка водила кистью, рисуя пейзаж — реку, горы, деревья — и шептала:
— Как прекрасно… прекрасно…
Абубакар не знал, странно ли это, но всё же решил отправить хозяину картинку.
Мало ли чего. Лучше перестраховаться, чем потом получить от хозяина по шее.
Затем Абубакар отправился ниже — в подвал. Он оказался большим, светлым и тёплым, хотя принадлежал некромантке. У стены стоял шкаф со стеклянными дверцами, а там куча медицинского оборудования и пробирки с мутной жидкостью, сразу девять штук на подставках.
Ничего странного. У любимой
Здесь тоже был гроб, и не один, а два.
Первый — открытый, с примятой подушкой и пушистым покрывалом. Скорее всего, хозяйка дома отдыхала здесь и набиралась сил. В этом тоже ничего странного не было.
А вот то, что было во втором гробу, Абубакар увидел не сразу. Крышка была закрыта. Но заглянув туда, странностей он тоже не нашёл.
Там лежала нежить.
У некромантки Виринеи тоже имелась нежить.
Абубакар задумался. Очень странно, но никаких странностей он не обнаружил. Впервые на своём веку всё показалось ему идеальным.
Мне прилетела картинка от Абу.
И… ничего.
ВООБЩЕ НИЧЕГО.
Он показал, как Анастасия сидит, рисует пейзаж и мурлычет себе под нос. Вся такая милая, мать её! Потом Абу показал её подвал, два гроба, в одном из которых лежит нежить, практически уже скелет.
И тоже ничего.
В идеальном доме сидит идеальная хозяйка, рисует идеальную картину и содержит идеальный некромантский подвал.
Я скрипнул зубами и, проводив взглядом Виринею, заходящую в дом, отправился обратно.
Что ж, паршиво, но пока подловить соседку не вышло. Хотя в чём я её вообще пытался подловить, я и сам не до конца понимал. Но знал, что это важно, и нельзя расслабляться. И подпускать к ней Эсфирь тоже нельзя. Странно, что она не может ничего увидеть насчёт соседки, никаких пророчеств или явлений будущего, будто кто-то перекрывает ей доступ.
Вернувшись домой, я проверил девочку, заглянув к ней в комнату. Эсфирь спала, обняв подушку. Рядом с ней, на выключенном торшере, сидел Абубакар.
Он развёл лапами и шёпотом признался:
— Ничего не нашёл, хозяин. Она идеальна и непорочна, как моя Эсмеральда.
Я позвал его за собой из комнаты, прикрыл дверь и сказал:
— Каждый день будешь отправляться туда на разведку и наблюдать, что она делает. И ночью тоже.
— Картинки из душа слать? — сразу поинтересовался Абу с деловым видом.
— Если там будет что-то странное, то шли, — серьёзно ответил я. — Я хочу знать, что она делает, куда ходит, с кем общается. Проверь шкафы, ящики, коробки. Всё проверь.
— Ух, как ты в неё вцепился, хозяин, — покачал головой Абу. — Может, она тебе нравится и ты хочешь с ней шпили-уили?
Я молча выставил ладонь, и фантому ничего не оставалось, как юркнуть туда, оставшись без ответа.
Абу должен был подпитаться эфиром, чтобы ночью снова отправиться к Анастасии.
И всё бы ничего, но напрягало меня то, что мой резерв пока только тратился, а не пополнялся, и проблему надо было решать как можно быстрее.