Последний расчет
Шрифт:
Аннабет неприязненно покосилась на Гунарстранну, замигала глазами и села.
– Сразу же устроилась на работу, – ответила она, повернувшись к Фрёлику. – Лично мне казалось, что она должна метить выше, поступить в университет, получить диплом. Она могла бы заниматься политологией. Могла бы стать журналисткой. С ее внешностью она могла бы получить любую работу, какую только захочет! Боже мой, какие возможности перед ней открывались!
– И куда же она устроилась?
– В бюро путешествий. Могу дать вам телефон. Оказывается, она об этом мечтала… Нелепость, но она… была еще так молода! Извините, не могу без горечи думать о ней. Ее душа, насколько я понимаю, была надломлена…
– Катрине была не такая? – закончил за нее Фрёлик.
– Катрине… как бы лучше выразиться? Она была очень ранимой. Девочки вроде нее, бывает, подсаживаются на наркотики лет с двенадцати… Как правило, пробуют травку. Курят марихуану, нюхают клей, пьют… В пятнадцать начинают колоться. Потом их исключают из школы. Обычная история: бросает школу, сбегает из дома и начинает ловить на улице клиентов. У бедняг нет детства. У них нет балласта, какой есть у нас с вами…
Она замолчала, когда Гунарстранна по-прежнему с задумчивым, отстраненным видом вдруг вскочил и поставил одну ногу на сиденье, а сам принялся скручивать себе сигарету.
– Продолжайте, – дружелюбно попросил Фрёлик.
– На чем я остановилась? – спросила сбитая с толку Аннабет Ос.
– Вы рассказывали о наркозависимых, лишенных детства.
– Ах да. И что же делают те, у кого не было детства? Конечно, стараются наверстать упущенное. То же самое можно сказать и о Катрине. Красивая девушка с замечательной фигурой, умная, сообразительная. А в душе – совсем девочка, совсем ребенок… Простите, я забыла, как ваша фамилия.
– Фрёлик.
– Она была ребенком, Фрёлик. Ребенком в теле женщины. И сидящий в ней ребенок обожал объедаться сладостями, смотреть мультики, читать ерундовые глянцевые журналы, которыми обычно увлекаются девчонки лет в двенадцать, – в них печатают истории о принцах, которые увозят Золушку на белом коне к заходящему солнцу… Она любила задувать свечи на день рождения, надевать корону… На свои дни рождения она всегда надевала бумажную корону. Писала на руке имя своего бойфренда. Могла участвовать в каких-нибудь дурацких состязаниях вроде того, кто съест больше хлеба… Делала бумажные кораблики. Такие вещи она обожала… И в то же время ребенок находился внутри опытной, взрослой женщины, скользкой, как угорь, рано познавшей мужчин, привыкшей крутиться и выкручиваться, убегать от опасности, держаться подальше от представителей власти. Подобная двойственность представляет самую большую трудность. Иногда девушки вроде Катрине похожи на раненых зверьков. Они без зазрения совести хватают то, что им нужно, и убегают. И при этом их голова набита детскими мечтами о храбром принце, который прискачет за ними на белом коне и увезет в кругосветное путешествие. Катрине не стала исключением. Вы только подумайте, кем она могла бы стать, а она предпочла целыми днями просиживать за компьютером в бюро путешествий! Невероятно! Бюро путешествий!
Фрёлик с серьезным видом кивнул, наблюдая за тем, как Гунарстранна сосредоточенно снимает с нижней губы табачную крошку. На лужайке за спиной инспектора прыгала сорока. Фрёлику показалось, что энергичная птица напоминает священника, сутулого пастора в черной сутане с белым воротом, заложившего руки за спину. Чем-то они двое – сорока и инспектор – были очень похожи.
– Вы сказали, что она
– Да. Странноватый выбор. Не сомневаюсь, вы знаете парней такого типа. Он похож на торговца автомобилями или футболиста. Любит загорать в солярии и смотреть фильмы про каратистов.
– Как его зовут?
– Уле. Фамилия Эйдесен.
– Что он за человек?
– Самый заурядный… ничего особенного… самый обычный молодой человек… – Аннабет пожала плечами.
– Но что их объединило? Почему они оказались вместе?
– Кажется, он тренер по теннису или что-то в этом роде. – Аннабет Ос презрительно улыбнулась. – Нет, я пошутила. Он инструктор по дайвингу… или преподаватель на курсах иностранного языка. Если честно, я не помню, чем именно он занимается, но помню, что чем-то таким… банальным.
– Какое у вас сложилось впечатление об Уле?
– Самый обычный парень, неглубокий… разумеется, по моему мнению… и потому скучный… и очень ревнивый.
Оба детектива пристально посмотрели на Аннабет.
– Хотя жестоким он мне не показался. Просто ревнивым. Не думаю, что он когда-нибудь применял к ней насилие, давил на нее…
– Обычный ревнивец-зануда?
– Да.
– И в чем проявлялась его ревность?
– Понятия не имею! И вообще, я почти не знаю его и потому не могу судить.
– Как по-вашему, что Катрине нашла в таком, как Уле?
– Статус.
– Что вы имеете в виду?
– То, что сказала. Он похож на модель из рекламы дезодоранта – ну, знаете, бритоголовый, модно одевается. Для Катрине он стал статусным символом; таким не стыдно похвастать перед другими женщинами. Превосходный кусок мяса.
– Кусок мяса?!
– Да… Он похож на многих молодых людей. Они годятся только на то, чтобы спариваться. Наверное, бойфренд Катрине хорош в постели.
– У нее большая татуировка вокруг пупка. В ней что-то символическое? – спросил Фрёлик.
– Понятия не имею, – ответила Аннабет и, подумав, продолжала: – По-моему, нет. Типичная безвкусная наколка… наши пациенты любят такие. Наверное, что-то эротическое, сексуальное.
– Вы не знаете, в прошлом она занималась проституцией?
– Они все этим промышляли.
Фрёлик удивленно поднял брови.
– Во всяком случае, большинство из них.
– И Катрине тоже?
– Д-да… и она тоже.
Гунарстранна кашлянул и спросил:
– Когда вы видели Катрине в последний раз?
– В субботу, – немного растерянно ответила Аннабет. – На приеме у нас дома. Ей стало нехорошо, и она ушла пораньше…
– Иными словами, вы принадлежите к числу тех людей, кто последними видел ее живой.
Аннабет и Гунарстранна несколько секунд смотрели друг на друга. Аннабет первая отвела взгляд.
– Да… мы пригласили в гости еще несколько человек.
– Вы сказали, ей стало нехорошо…
– Сначала она, кажется, потеряла сознание, а потом ее вырвало. Я очень расстроилась, потому что вначале решила, что она напилась. Представьте, как нехорошо, если пациенты реабилитационного центра напиваются в доме заведующей!
– Но она не пила?
– Нет, она весь вечер не притрагивалась к спиртному. И еда тут тоже ни при чем, потому что все гости ели одно и то же, но больше никого не стошнило.
– Значит, с ней случился припадок, – повторил Гунарстранна. – И она ушла пораньше… вместе со своим бойфрендом?
– Нет, кажется, она вызвала такси.
– Кажется? То есть вы не знаете?
– Откровенно говоря, нет. Я не знаю, как она вернулась домой.
– Домой она так и не вернулась.
Аннабет закрыла глаза.