Последний расчет
Шрифт:
– Конни была наполовину американка, – ответил Буэнг. – Обожала кофе с молоком и сахаром, хотя у нее был псориаз. Из-за псориаза у нее были ужасные комплексы… хотя причины были в основном у нее в голове. Кому какое дело, есть у женщины перхоть или нет? Видели бы вы ее ноги! Гладкие, как отполированный алюминий!
– Насколько я понял, все они считали себя вашими подругами, однако вы были помолвлены с Хелене Локерт?
– Очень трудно все время отказывать, – задумчиво ответил Буэнг. – Никого
– Верно, – согласился Гунарстранна.
– Но, если много врать, в конце концов попадешься.
– Тоже верно, – сказал Гунарстранна.
– Две любовницы одновременно – это прекрасно, – продолжал Буэнг. – Три – уже перебор. Надо все время помнить, кому и что ты говорил. И потом, вечно не хватает времени. Почти всем подружкам хочется залучить тебя по крайней мере на две ночи в неделю, а если подружек три, недели не хватает… трудно все успеть. Ложь сводит с ума.
– У вас их было пять, – напомнил Гунарстранна.
– Да, все должно было закончиться печально.
– Верно.
– Но две любовницы одновременно – в самый раз. Можно не запоминать, кому и что ты говорил. Конечно, у всех женщин разные вкусы. И целуются они по-разному.
– Да, действительно, – согласился Гунарстранна.
– Можно сразу определить, какой у женщины характер, по тому, как она целуется, – продолжал Буэнг.
– Вы, кажется, были гораздо старше ее… я имею в виду Хелене.
– Да, я был на двадцать с лишним лет старше, но возраст любви не помеха.
– У нее была дочь.
– Да. Вы говорите, она тоже умерла.
– Вы хорошо помните дочь Хелене Локерт?
– Нет, не слишком. Меня больше интересовала мать.
– Та, которую убили.
– Да. Печально! Мы с ней не успели пожениться. И я после нее так и не женился. Тогда я даже не представлял, что состарюсь в одиночестве.
– Дочь Хелене Локерт приезжала к вам?
Буэнг с трудом повернулся к нему всем корпусом.
Голова у него тряслась.
– Почему вы спрашиваете?
– У нас есть основания полагать, что она знала, кто ее родная мать…
– Дорогой мой, кто же не знает своей родной матери?
– Буэнг, в данном случае все несколько сложнее. Прошу вас ответить на вопрос. Дочь Хелене Локерт приезжала к вам?
– Нет. – Буэнг снова посмотрел вдаль. Порыв ветра взъерошил прядь седых волос у него на лбу. – Ни разу, – негромко повторил он. – Значит, мне судьбой предначертано умереть в одиночестве… Я даже не представлял…
– Вы решили не жениться после того, как Хелене погибла? – спросил инспектор.
– Хелене понимала, что в жизни не все просто.
– Она знала, что у нее есть соперницы?
– На самом деле никаких соперниц не было. Жениться я хотел только на Хелене.
– Однако
– Я не соглашался с тем, что предполагали в полиции.
– У вас имелись свои соображения относительно того, кто мог ее убить?
– По-моему, Хелене убил кто-то из ее бывших.
– Но свидетели – многочисленные свидетели – утверждали, что видели женщину, которая шла по улице, где жила Хелене. Та женщина очень странно себя вела. И было это приблизительно в то время, когда убили Хелене.
– Да, действительно, но из всех мужчин они проверяли только одного – отца девочки, а у него было алиби. Хелене была симпатичной женщиной…
– Но свидетели…
– А может, он переоделся? Мужчины, бывает, переодеваются в женское платье.
– С тех пор прошло много лет, – вздохнул Гунарстранна. – За прошедшие годы вы, наверное, часто думали о том, что случилось. Вы уверены, что…
– Вот вы напомнили мне о Конни, – перебил его Буэнг. – И об Оде-Беате…
– И о Грете Рённинг, – прочел инспектор. – И о Биргит Стенмо…
– Да… – отозвался Буэнг и замолчал. Видя, что полицейский не отвечает, он спросил: – И что?
– Других имен у меня в списке нет, – ответил Гунарстранна, кашлянув.
Буэнг снова развернулся к нему всем телом и заглянул прямо в глаза.
– Мне пора. – Он с трудом поднялся на ноги. – Я устал.
Гунарстранна смотрел вслед старику, ковылявшему по тропинке к дому престарелых. Буэнг совершенно не похож на убийцу. Но по опыту инспектор знал, что внешность часто бывает обманчивой.
Он достал сигарету, закурил, глубоко затянулся. Закинул ногу на ногу и задумался. Почему он не злится? Странно… Через секунду что-то заставило его повернуть голову. У входа стояла та самая милая женщина в длинной юбке и платке. Заметив, что он на нее смотрит, она смущенно взмахнула рукой и, зажав под мышкой какие-то бумаги, направилась к нему. Она остановилась у скамейки. Гунарстранна встал и непроизвольно улыбнулся, когда понял, что они с ней одного роста.
– Вы хорошо знаете Буэнга? – спросила женщина после того, как они сели.
– Я полицейский. – Гунарстранна вздохнул и покачал головой. Его собеседница молча смотрела на него, ожидая продолжения. – И приехал расспросить его об одном старом деле.
– К нему почти никогда никто не приходит, – сказала она.
Гунарстранна с трудом улыбнулся.
– Моего визита он тоже не ждал. – Инспектор покосился на свою собеседницу. Прочел ее имя на табличке, прикрепленной к платку: Туве Гранос. Она напустила на себя серьезный вид, но вскоре снова улыбнулась своей обезоруживающей кривоватой улыбкой.