Последний рассвет Тарайи

Белый Денис Анатольевич

– Это видимо очень далеко. Я просто кроме гарийцев и сирхов никого более не встречал в этих предгорьях и уж не слыхал о землях Урая, – задумчиво пробормотал Зор, вновь уставившись на девушку. Он даже поймал себя на мысли, что не до конца понимает смысл сказанного им, словно слова пустые и ответ совершенно не важен, только бы можно было смотреть в ее глаза и дальше. Зор сейчас ощущал странную красоту. Видел одно из её проявлений, которого до этого лицезреть не приходилось. Он понимал и знал красоту природы, он с ней жил. Знал красоту доброты и красоту радости, и много-много еще разных, но эта была особенная, не поддающаяся тому, чтобы полностью ее можно было прочувствовать, проникнуться.

До этого казалось, что он хорошо понимал природу и понимал человека, как часть природы. Он встречал многих людей, разных, но Тарайя была другая. Он жил среди прекрасных гариек, но подобного никогда не видел, не чувствовал, не знал. А может это со временем приходит? Может быть, время пришло? Нет, это было иное, пока нераскрывшееся. Странная красивая тайна, являвшаяся чувством противоречивым, вдохновляющим и угнетающим одновременно.

– Она одна, – вдруг вырвала девушка из раздумий мягким тихим голосом, что снова сдавило больно в груди.

– Кто? – Не понял Зор.

– Земля Урай. Ты говоришь, что не слыхал об этих землях, но она всего одна.

– Да, конечно, Гария тоже одна. Ты прости, если говорю не так, я не желал обидеть твою землю.

Девушка улыбнулась.

– Тарайя, – неожиданно вслух произнес Зор, хотя хотел про себя, но почему-то получилось в голос.

– Тара. – Продолжая улыбаться, поправила она, – Тарайя – имя, рождённое вместе со мной, и его не произносят, но ты говори, как нравится, тебе можно, сын Амура и Дарьяны. – Она поднялась со своего места и стала прохаживаться вдоль стен, разглядывая холодный темный камень. Тара иногда делала оборот вокруг себя, что ее белоснежное легкое платье, отшитое понизу разноцветной шелковой лентой, создавало едва уловимый порыв ветра, доносивший все тот же приятный аромат весенних горных первоцветов.

– Почему ты одна и куда идешь? – Зор немного успокоился и осмелел.

– Я бы хотела увидеть твою землю, Зор, – склонив чуть набок голову, тихо произнесла она, продолжая рассматривать темный камень, слегка касаясь его.

– Ты пришла увидеть Гарию? Далеко видимо донеслась весть о земле нашей, – задумчиво пробормотал он, не сводя глаз с девушки.

– Да, я видела много земель, но про Срединный Гард только слышала. Отец мне сказывал, что более нет путей сюда, ключи потеряны и чтобы их оживить, понадобится много времени.

– Хм, даже Сирхи к нам дорожки, будто скатертью устланные протоптали, а уж добрых путников и подавно встретим. Странно ты говоришь, Тара. Мне неведом тот мир, который Гардом кличешь Срединным. Видимо путь не этот ведет туда, но ты не печалься, я узнаю обязательно дорогу и провожу! – искренне воодушевленно пообещал Зор.

Девушка весело засмеялась, подошла к нему и присела вновь напротив.

– Вот тот путь, – указала она за спину.

Зор обернулся, окинул взглядом столпы, окруженные туманной дымкой, вопросительно посмотрел на Тару.

– Это и есть врата к дорожкам между землями, но ты ключи подобрал, когда касался камня, мысли неся нужные и двери открылись. Я заметила это и прошла тихонечко, чтобы никто не знал. Здесь и тебя застала в воспоминаниях твоих. Гария, это твой дом, но вся земля ваша – Мидея, что означает – Срединная. Она у границы крайнего круга дома общего находится, гардой служит в приграничье, потому и Срединный Гард ваша земля зовется нами.

– Я понял! – Воодушевился Зор, – Я знал об этом с самого рождения. Мне мама песни сказывала о землях тридевяти, о мирах за ними. Значит вот он путь, о котором Яр мне поутру ведал! Знаешь, пока я был один, в воспоминаниях гулял, и мама мне песнь там пела. Только она могла тот шепот звезд произнести. Ни от кого в Гарии более я не слыхал подобного и полагал, не услышу. Скажи,

ту незнакомую мне песнь спела ведь ты, завершив тот сказ?

Тара протянула руку, коснулась слегка его волос, – Я с детства знаю песнь ту и помочь очень старалась тебе. Я видела, как разум твой путается, в невежество погружаясь. Ты не печалься, сын Амура, не задавайся вопросами пустыми…

– Мой вопрос важен, он не пустой вовсе! – перебил он её вдруг, – Моя мать погибла именно поэтому и сирхи сейчас травы кровью поливают, потому как нет ответа на него. Почему мы чистоту в себе сохранили, а сирхи – нет? Мой отец погиб возвращая себе эту искру, но так и не вернул наверняка. Когда мы все разошлись? Когда пути выбрали разные? Я знаю, есть тот ответ и быть может, найдя его, я часть искры отдать смогу, чтобы зажечь угасшие.

– Тяжелы намерения твои, Зор, – Тарайя резко переменилась в лице, задумалась о чем-то, взглядом отрешившись, – Но я очень хочу помочь желанию твоему!

Столпы вдруг резко заискрились, Тара поднялась со своего места, испуганно глядя на редеющий туман. Зор подскочил следом, не понимая происходящего, и загородил собой девушку, оттесняя её от искрившегося камня.

– Нет! – взяла она его за руку, развернула к себе, потянулась на цыпочках и слегка коснулась его щеки своей, – Мне пора, иначе не смогу уйти, тогда отец найдёт путь этот, а оно пока ни к чему, – прошептала она ему на ухо, быстро прошмыгнула мимо и скрылась в тумане.

Зор замешкался, рванулся следом, но никого уже не было. Туман рассеялся сразу же, как исчезла Тарайя, сапфир померк, едва отсвечивая, что стало довольно мрачно.

Глава 4

Яркий луч солнца, пробивающийся сквозь отверстие пещеры, неторопливо скользил по каменному своду, отражая частицы пыли, витающие в воздухе.

Зор открыл глаза. Он сидел у одного из столпов, прислонившись к нему спиной. Попытки поспать едва увенчались успехом лишь к самому рассвету, но немного все же удалось. Подскочив тут же с места, он в который раз стал осматривать сапфировые врата. После исчезновения Тары, каких только попыток не предпринимал, но вновь оживить этот тайный путь не удавалось никак. Зор множество раз проделывал те же движения и касания, как и в первый, но никакой реакции не следовало. В какой-то момент он даже засомневался, что всё происходило на самом деле, а не во сне, но едва уловимый аромат горных первоцветов, все еще витающий в воздухе, говорил об обратном.

Зор понимал, что есть какой-то нюанс, какая-то маленькая, но важная деталь, которую он постоянно упускает, но уловить эту ошибку, понять, пока не удавалось. Справедливо рассудив, что дальнейшие попытки только запутают больше, он поспешил выбраться наружу.

Солнце взошло уже высоко, рассеивая утреннюю прохладу, хотя Зор и не замечал этого, несмотря на легкую одежду. Он вообще не ощущал холода, чему способствовало умение замедлять и ускорять жизненные процессы в собственном организме, подстраиваясь под окружающие условия. Подобные и многие другие способности были с рождения присущи каждому гарийцу, и Зор знал, что они есть и в каждом человеке, но теряя искру, люди теряли данное природой.

Не тратя времени, он бросился бежать по уже знакомой тропе, откуда вчера пришел. Зор спешил. Он обязательно должен был встретиться с Яром, до того, как они покинут гряду, отправившись на юг к истоку Вишьи. Сирхов Зор уже не опасался. Он был уверен, что если вернулись воины Яра, то близлежащие окрестности наверняка были прочесаны. Но не эта причина была главной. Он поймал себя вдруг на мысли, что испытывает странное состояние легкости, будто полета, которым хотелось поделиться даже с кровожадными сирхами.