Последний рассвет Тарайи
Шрифт:
– Эй, урус! – Послышался знакомый окрик сзади, – Не трать силы, не уйдёшь!
Зор обернулся, сирхи были уже в нескольких шагах во главе с Качудаем. В несколько мгновений, вороной конь сирха поравнялся с беглецом, Зор встретился с ним взглядом, животное резко дернулось, рвануло в сторону, не слушаясь крепко натянутых поводий. Качудаевский Абардыш вновь взбесился и, носясь по округе, пытался всячески сбросить с себя седока.
Зор в этот момент уже преодолел основание холма, боковым зрением заметил замахивающегося клинком сирха, рванул чуть в сторону на небольшой гранитный валун и оттолкнувшись от него, прыгнул на преследователя, одним рывком выбросив того из седла.
Сирхи разделились примерно пополам – одни направились вверх на холм к чужакам, другие продолжили преследование гарийца.
Зор стремился тоже к вершине холма,
Зор рванул очередного наседавшего, метнулся снова вверх, улучив паузу и, чуть не споткнулся о катившуюся вниз оторванную голову сирха. Тому, что она была именно оторвана, свидетельствовали лоскуты кожи и рваных частей внутренностей. Подняв взгляд, он увидел, как трое незнакомцев буквально разрывали голыми руками нападавших на части. Двое действовали сообща без оружия, а третий умело взмахивал очень тонким ровным клинком, с лёгкостью разрубая лошадей и людей без разбора. Зор сейчас видя их вблизи, отчетливо понимал, что во всей округе, вплоть до Великого Дакана и Красного Солнца, он не встречал столь странных людей. Их ярко выраженные резкие черты лица в контрасте с бледным каким-то сероватым оттенком – пугали, отторгали, словно чистое сознание отторгает порочные помыслы. Действия, движения были настолько быстры, что разве гарийцы могли похвастаться подобной прытью, да и то не наверняка. Худощавые, высокие статные странные бойцы, являли собой, своим видом и действиями пугающую мощь, перед которой сирхи мгновенно спасовали, потерпев сокрушительное поражение. Даже Зор, никогда в своей жизни не испытывавший страх в том его самом мерзком проявлении и то ощущал некие пугающие нити неприятия чужаков.
Прыжок, другой и вот он уже почти на вершине. Сирхи, поначалу резво бросившиеся на новую добычу, разбегались в диком ужасе по сторонам. Кто успел, коня развернул ещё до того, как вступить в схватку, а кто-то уже пешком, свалившийся с перерубленной лошади уползал ошарашенный, но всё же сумевший ушмыгнуть. Многим так не повезло, и они погибали быстро, даже не сумев понять произошедшего.
Зор инстинктивно метнулся в гущу кровавой вакханалии. Он даже успел уловить некое новое чувство, но оно пронеслось мимо сознания столь стремительно, что зацепиться и прочувствовать его не вышло. Непонятные рефлексы управляли разумом и телом.
Чужак, который орудовал странным мечом, заметил Зора и, сделав шаг навстречу, как-то изящно взмахнул клинком, будто рисуя некий невидимый узор в воздухе. В этот момент Зор уже был в двух шагах от него. Он в последний миг сумел отшатнуться в сторону от блеснувшей перед глазами стали, и со всего размаха ударил чужака в голову. Не останавливаясь, рванулся к двум другим, которые добивали не успевших ретироваться сирхов. Схватил ближайшего за руку, дернул на себя, чуть присел и мощным рывком вперед, ударом в шею свалил того на землю. Тут же последовал сокрушительный ответный удар в голову, рывок и в мгновение Зор с какой-то неимоверной отдачей ударился о землю, что казалось, затрещали кости. Было очень больно, настолько, что подобное он ощущал впервые в жизни. Это было необычно, ново, противно до искр перед глазами.
Сирхи, кто уцелел, с ужасом в глазах наблюдали за развернувшимся поединком на вершине холма. Они видели подобное впервые, происходящее казалось нереальным. Трое чужаков и Зор, сцепились в каком-то диком безумном хаосе боя. Их движения выглядели со стороны столь молниеносными, что взгляд не успевал цепляться за какое-либо действие. Зор изворачивался, как мог, мобилизовав все возможные ресурсы своего тела. Он и сам был удивлён столь странным бойцам не меньше сирхов. Кто-то схватил его за ногу, потянул, еще мгновение, жилы натянулись, словно тетива перед дальним выстрелом.
Зор собрался с силами, крутанулся, изловчился и, схватив обеими руками одного из них за голову, дернул со всей силы, швырнув того через себя, с хрустом ударив о землю и тут же получил несколько ударов по телу, а по руке больно полоснуло. Он отпрыгнул в сторону, пытаясь за мутной пеленой напавшей вдруг, разобрать происходящее. Один из «серых», как их прозвал про себя Зор, кое-как пытался подняться после неожиданного
Орудовавший клинком, сделал резкий выпад вперед, второй прыгнул сбоку. Зор среагировал молниеносно: дернулся немного в сторону, затем вперед, четким сильным ударом ломая запястье противника. Серый боец оказался не так прост и мгновенно перехватил другой рукой выпавший клинок, тут же попытавшись достать Зора, полоснув ему по предплечью. Второй нападавший схватил за руку сзади, затем за голову, попытавшись крутануть и свернуть шею. Зор вывернулся, нырнув вниз, сжав ладонь крепко в кулак, и нанёс тому длинный мощный удар в шею, чуть сбоку. Было слышно, как хрустнула гортань. Не теряя ни мгновения, он прыгнул на другого, вновь попытавшись выбить сталь из руки. Уже увереннее увернувшись от просвистевшего у лица клинка, дернулся в сторону и сбоку всадил кулак в голову серого. Третий их собрат все-таки поднялся на ноги, неуверенно, пошатываясь направился к ним. Цепко кто-то схватил за ногу, потянув. Зор обернулся. Хрипевший с переломанной гортанью одной рукой вгрызался в дерн, второй – пытался свалить Зора за ногу. Гариец не удержался и соскользнул вниз.
Силы были на исходе, противники, словно не знающие усталости, упорно давили его, но все же было видно, что вымотаны все. Хрипящий крепко хватал за ноги, подтягиваясь. Зор пытался вырваться, нанес один удар, другой, они сцепились уже вплотную, и не удержавшись на краю склона, покатились вниз кубарем, вскоре сорвавшись с обрыва, полетев в бурлящую воду крутого русла реки.
Зор пытался разжать крепкую хватку, но ничего не выходило. Соперник не производил никаких действий, но держал крепко, сдавливая, что казалось, кости вот-вот захрустят. Они упорно погружались на дно, подхватываемые мощными вирами. Зор каждый раз делал огромное усилие, чтобы вынырнуть, затем снова погружение и снова движение вверх, отягощенное тяжелым грузом. Наконец удалось на одном из поворотов зацепиться за корягу и выбраться на берег. Серый мёртвым грузом повис, не реагируя ни на что и не двигаясь. Разжав кое-как цепкую хватку, Зор оттолкнулся сильно ногами от недвижимого противника, тот безвольно опрокинулся на спину, безжизненным стеклянным взглядом, уставившись в пасмурное небо. Чужак был мёртв – это Зор понял сразу, как увидел его сильно потемневшее неестественно перекошенное лицо. Рухнув на песчаный берег, тяжело дыша, Зор провожал взглядом быстро несущиеся хмурые облака. Запал боя стал понемногу спадать, и сильная боль вдруг навалилась, пронзая всё тело, сковывала, не позволяя больше двигаться.
***
Зор открыл глаза. Чистое ночное небо мерцало яркими искрами далёких звёзд. Он приподнялся на локтях, сел. Тело ныло остаточной болью. Несколько глубоких порезов покрылись бурой рельефной коркой. Рваная окровавленная одежда представляла собой жалкое зрелище. Штаны еще были целы, а вот верх весь в лоскуты, больше от порезов конечно и полностью испачканный кровью. Он сбросил с себя остатки рваной ткани,
поднявшись на ноги, глубоко вдохнул, огляделся по сторонам. Чужак лежал неподвижно у кромки воды. Зор подошел ближе, присел на корточки, внимательно посмотрев в его лицо. Сейчас он мог хоть и в свете луны, но уже внимательнее разглядеть противника. Да, черты лица были странными немного: слишком резкие, торчащие широкие скулы, тонкий острый нос и полностью исчезнувший взгляд побелевших глаз.
Зор не испытывал к нему сейчас почти никаких чувств – ни жалости, ни ненависти, ни страха, хотя отголоски странного сожаления все же были, но это сожаление было таким же непонятным, как и этот воин.
Он провел по его лицу ладонью, опустив веки, схватил за руки и потащил дальше от воды вверх по песчаному склону. Каждое движение, усилие – давались уже не с привычной ранее лёгкостью, а с пульсирующей болью.
Дотащив тело до небольшого пологого холмика, уложил его в центре, обошел со всех сторон, чуть поправил, сложив ноги вместе. Осмотревшись, поднял валявшийся рядом небольшой гладкий овальный камень и положил ему на грудь, чуть отошел, критично посмотрев на тело. Немного поразмышляв, хмуря брови, поднял еще один камень, положил рядом…