Последний рассвет

Власов Виктор

— Мало времени.

— Шуи, не уйду без тебя! — голос Юкио дрогнул. Девушка хотела броситься к нему, разрыдаться, остаться во что бы то ни стало, и не выпускать его тёплую грубую руку. В груди неприятно защемило, она умоляюще подняла глаза на Таро. Старик выпрямился и встал в позу злого стражника, охраняющего священную обитель. В глазах замелькали искры, окаменело лицо.

— Больно, отпусти, — ойкнула принцесса, ощутив цепкие пальцы старика на своей руке. — Глупый, пусти!.. — она ударила его, затем другой раз, но шаман, глядя в туманную пустоту, словно не слышал. Вскоре показались люди в чёрных балахонах и капюшонах. Они

окружили принцессу, повели вглубь по склону по мягкой болотистой земле.

— Я стану храброй! — произнесла она шёпотом, сжав кулаки. — Ради моего Шуи…

Мир Камней, сложенных древними людьми вокруг двух Столпов Творения, был одним из старейших тайных синтоистских святилищ. С высоты птичьего полёта он выглядел широкой овальной чашей с каменными краями, через которую за века проложила себе русло речка, залила и превратила заросшее осокой и камышом пространство внутри в болото.

Для синто подобные сооружения из камня необычны. Там всё из соломы и дерева — амбары-храмы, тории, ограды… Но духи не всегда бывали «травоядными», довольствовались рисом и саке. Во времена первооснов им требовалась кровь. Саке они совсем не принимали — позднее уступили глупости их почитателей, а может быть, распробовали… Кровь требовалась, чтобы не иссяк источник жизни, и чтобы люди получили право принимать от духов этой земли помощь, ведь кровью роднятся. А те, кому хватало риса, лишь обещали не вредить.

Луна кое-как выбралась из дымчатой паутины, и катилась по небу, точно отрубленная голова. В её неверном свете тёмная поверхность руин то приподнималась, то опускалась, будто могучая грудь уставшего воина. Река, вдоль которой вёл спутников шаман, начиналась из бурного родника, заполнявшего суглинистую природную чашу, затем в своём вихревом течении огибала болото и срывалась через край, образуя невысокий водопад. Полосы, косо брошенные ночным небесным ликом, подрагивали на бурлящей воде, растягиваясь, высвечивая торчащие хищные каменные клыки порогов.

Слушая шорохи, Шуинсай в который раз проверил содержимое карманов, размотал и снова крепко затянул пояс на старых протёртых крестьянских штанах, присел у стены. Вытащив катану, сверкнувшую яркой сине-янтарной молнией, уткнул в землю. В расширенных глазах стоял немерцающий холодный блеск, подобный сиянию кристалла, омытого в студёной воде горного источника. Он сидел, не шелохнувшись, точно Будда под шелковичным древом, сосредоточенно внимая.

Зотайдо Лао и Ёсида Суа на остров Авадзи прибыли одновременно, словно демоны назначили им встречу. Последнюю.

Отряд синоби добирался вплавь через пролив в пару ри шириной, половину расстояния занимали мелкие удлинённые островки. Йиро и другие плыли, надувшись, как пузо лягушки — перед тем, как оттолкнуться от берега, они наполнили воздухом плотные ткани своих бурых мешковатых костюмов. Течением их вынесло южнее. На щебнистом берегу отряхнулись и рысцой потрусили в направлении, ведомом только сэнсэю Лао.

— Я должен защитить его от Суа! — твердил себе Зотайдо Лао. — Пусть Ёсисада Хадзиме казнит меня потом, но брат исполнит

Миссию! И водворится в мире Истина Небес… Ками Сигэёси, я освобожу тебя от проклятия!

Тем временем к острову в северной его части причалил шлюп с галеона, бросившего якорь на рейде Авадзи. Провинившиеся португальские наёмники леди Коридвен взошли на холм, с которого виднелись пропадающие в тумане остовы Каменной Старины. Суа вовремя заметила приближение ниндзя со стороны залива, и не сомневалась, чьи это люди. Она отправила навстречу Лао своих варваров.

Три сокровища сходились вместе, пробуждая Нерождённых. Влекомые неясной чуждой волей, и Лао, и Суа явились сюда ради одного и того же: ценой собственной жизни защитить Шуинсая… друг от друга. У каждого для этого нашлись свои причины, и каждый считал другого предателем и врагом…

Демоны готовились к Игре, делили фигурки…

Намбадзины толкались и гоготали на бегу, одурело неслись в беспорядке, гурьбой, как привыкли в абордажных атаках.

Обученные, опытные, но малочисленные синоби северного додзё Ампаруа уверенно рассредоточились и ожидали натиска спокойно и уверенно, с бесстрастием бойца, сознающего, насколько он опасен для врага.

— Что смогут жалкие остатки?! — расхохоталась Суа, наблюдая за своей кричащей оравой. — Старший Зотайдо порядком подпортил ряды… Уничтожить его немедленно!

— Варвары… Желания выслужиться — хоть отбавляй, но Путь Воина иноземцам не знаком, — задумчиво подметил Тсенг, потерев длинные руки. Всякий раз, когда наёмник наблюдал чью-то смерть или слышал хладнокровный голос госпожи, он загадочно улыбался, и глаза его сужались до злобных щёлочек.

— Ими можно пренебречь, — согласилась Суа, окатив убийцу удивлённым взглядом. — Ты не так прост, как кажешься…

— Всегда приходится играть чужую роль, — ответил он, приняв из рук соратника несколько зажигательных шаров — от затейника Генбо.

— Пленных не брать! — приказала леди Коридвен, воззрившись на многочисленный отряд своих вассалов.

— Слушаемся, госпожа, — в один голос ответили они.

Суа казалась им ужасным и прекрасным духом Дзигоку — возродившейся Оннигороши. Индиговые доспехи главы «Пылающего рассвета» переливались, окрашенные в лунный блеск. Необыкновенное одеяние притягивало взоры, и, глядя на них, воины видели в индиговом глянце собственное отражение, расплывчатое и тёмное. Латы идеально сидели на крепкой сильной женской фигуре. Суа внушала уважение вооружённым опытным мужчинам одним лишь голосом, решительным и властным.

Пиратские навыки подвели нападающих. Отряд Лао встретил ревущего противника в упор, Шуинсаевы воспитанники поумерили их пыл меткими сюрикэнами. Но европейцы сумели достичь рубежа, занимаемого синоби, и противники схватились врукопашную. Прямые крепкие и лёгкие палаши, изящные гардой скьявоны пиратов с хрустом и лязгом ломали гибкие, но тонкие катаны и вакидзаси. Ниндзя лишались оружия, но не защиты. Тем не менее, даже пустив в ход ловкость и хитрость, ученикам Зотайдо пришлось нелегко: пираты леди Коридвен стреляли из пистолей.