Последний рассвет
Шрифт:
Что-то происходило не так. Сендэй ощутил это поздно, и не успел предпринять мер. Да он и не смог бы! Воля богов…
У северной стены святилища, сложенной из болотного зелёно-коричневого сланца, выбеленной солоноватыми морскими ветрами и дождями, меж двух Столпов, ярко пылало большое бронзовое Зеркало. Перед святыней, на перевёрнутом кверху днищем громадном котле из старинной, патиной покрытой красной меди, плавно и изящно двигалась расписная фигура обнажённой мико. Юкио исполняла танец — легко, привычно, как учили… И хор звучал, и слышались смешки со всех сторон… не от людей уже — то демоны
Остро запахло гнилым болотом. Действо, практикуемое в святилище Авадзи шаманами, искони освещала луна, и факела тут не зажигались. Никто и никогда не звал сюда огненных демонов — возможно, оттого, что однажды они показали своё недружелюбие. Свет исходил от самого Зеркала, и, возможно, как-то участвовали Столпы, которые его касались. Бронзовая гладь на миг подёрнулась вуалью, и отворился «грот»…
Но вместо прекрасного лика Аматерасу на участников ритуального действа воззрилось страшное измождённое лицо костлявой женщины. Дзигокудаю обвела безглазым взглядом сборище, и…
Юкио, которая в экстазе танцевала с сомкнутыми веками, ощущая себя единой с Амэ-но Удзумэ, единственной повезло. Прочие — певцы, шаманы, даже демоны — узрели…
Хозяйка ада пропала также — вдруг, и смолкла музыка, и Юкио вдруг оступилась. Она с недоумением глядела на простёртых ниц — у её ног? Это как? Это почему — её? …приветствуют, как божество… Юкио затрясло в ознобе, она поёжилась, потёрла ушибленную при падении коленку.
Каменная дверь с трудом отвалилась, вбежал Шуинсай. Призвав на помощь самообладание, стараясь выглядеть спокойным, мастер увёл девушку, помог одеться и завернул в толстую меховую накидку.
— Немедленно отсюда! Потерпи.
Из-за потери крови мучил озноб. Мастер скрежетал зубами, точно во сне глубокий старик, и подёргивал больную руку.
— Ты ранен… Таро!..
— Не ной, нет времени! — бросил Шуинсай, стиснув зубы. Бинты на руке покраснели, рана открылась. В распоротых хаками на правом колене краснело свежее ранение. — Поднимемся на холм, отдышаться надо… затем по склону, через ограду выйдем на излучину реки, а там недалеко до моря — скроемся в прибрежных скалах.
Серые балахоны отлепились от пола, шаманы привстали, и на коленях, на четвереньках, с пустыми глазами, поползли к Шуинсаю и Юкио, протягивая худые руки с корявыми узловатыми пальцами.
— Не трогайте меня! — взвизгнула мико.
Избегая касаться шаманов, мастер волоком потащил девушку к выходу.
Болотный дух тяжёл. Всплывая пузырями на поверхность топи, он стелется по низинам, заливает лощины, каждую впадину и яму. Дышать становится невозможно, и тошнит, и кружится голова, и людям и животным хочется убежать… а куда бежать на открытом пространстве? Только вверх. Но есть проблема — это понимают ВСЕ, и враги тоже, потому, спасая себя от удушья, оставайся начеку, ожидай встречи…
Выбравшись из стен Адзуми
— Наконец-то встретились! — надменно расхохоталась Суа. Под пристальным осуждающим взором Шуинсая её коробило. Она выдержала нежеланную паузу, и, сознавая, что плошает, сказала нарочито напористо:
— Так вот какой настоящий Шуинсай?! Бегает от службы, обкрадывает святилища… изменяет жене с императорской дочкой-сучкой!.. — сказала, и себя пожалела: «а мне — отворот!»
В груди Суа созрело противное ощущение, что она, урождённая принцесса, испытывала одновременные влечение и благоговейный страх перед каким-то мелким и незнатным Зотайдо. Видя его, даже раненого и обессиленного, тяжело дышащего, не могла не восхититься. Но гнев нещадно терзал душу сестры Ёсисады Хадзиме. Мысленно приписав мастеру грехи родного брата, отвергнутая вновь женщина-воин завелась неистовой злобой.
— Зачем тебе глупая девчонка? — с остервенением процедила она. Запылённая копна волос спадала на левый глаз, правый горел агатом, будто неживой.
— Сама дура! — не удержалась от реплики Юкио из-за спины мастера.
— ЧТО? — не веря ушам, переспросила ошарашенная Суа. Ждали воины по левую и правую сторону от Чио-сан, как называл её Тсенг. — Маленькая наглючка! Взять их!
Самураи «Пылающего рассвета» окружили пару. Шуинсай, шепнув девушке приказание лечь на землю, круговым движением отбил катаной сразу две атаки. Над головой Юкио звякнула сталь. Шуинсай… её Шуинсай!.. ЕЁ герой!
Самураи нападали как-то неохотно, поодиночке, словно сговорившись разыграть приз — славу победителя знаменитого мастера. Захватив руку третьего, неосторожно напавшего воина, «трофей» обездвижил его ударом пальцев в какие-то особые точки на незащищённом латами горле. Обманным манёвром слегка завалился на противника, и, словно в бессилии, замер.
— Нога онемела?! — загоготал четвёртый самурай, и хотел было добить мастера тычком вакидзаси, но Шуинсай развернул и толкнул на него остолбеневшего бандита. И тут же сам атаковал. Пронзив обоих насквозь, подхватил чужой валяющийся катана и метнул в нападавшего пятого…
Поражаясь слабости воинов «Пылающего рассвета», Суа, словно фурия — сама решительность, вступила в бой. Синее лезвие тати полоснуло Шуинсая наискось. Левое бедро мастера ожгло болью. Рана обильно кровоточила. Он упал на правое колено и сквозь сжатые зубы издал стон.
— Шуи! — всхлипнула Юкио, кинувшись к нему. Выдернув катану из подёргивающегося рядом в судорогах тела бандита, мико отважно кинулась на ненавистную разбойницу, но в безыскусном наивном порыве её явилась лишь жажда мщения. Прыжком оказавшись около принцессы, Суа выбила меч, схватила девушку в замок и приставила лезвие к шее.