Последний реанорец. Том IX
Шрифт:
С каждым моим ударом. С каждым мгновением. С каждым вдохом. Удивление в глазах гранда росло всё сильнее и сильнее, а улыбка от увиденного становилась лишь шире. В моменты свирепых столкновений его эмоции напоминали гейзер. Они были такими же яркими и стремительными. Старик был чем-то весьма доволен.
И в то самое мгновение, когда от башенного щита остался лишь небольшой изрезанный кусок железа, ведь воитель не успевал его быстро восстанавливать из-за низкого магического ранга, джад с лёгкостью прошел металл и полоснув защитный покров силы духа,
Вот только то, что случилось далее ошеломили всех. Всё произошло за мельчайшую единицу времени и заставило арену затихнуть. Когда кровь впервые обагрила арену, рунное тело следуя одним рефлексам рвануло в новую атаку, однако тут же произошла очередная вспышка ауры гранда. Давление на мой организм многократно увеличилось, а в руках у столпа в мгновение ока сформировался новый щит и одноручный клинок, вот только были они гораздо прочнее тех, что раньше. Отныне его оружие состояло только из сгустившейся ярко-алой силы духа первого спектра.
Старик Салтыков показал мне то, чего я не мог представить и ожидать, а затем всё просто замерло.
Джад преодолев покров остановился в миллиметре от горла гранда, пришлось сделать усилие над собой, чтобы случайно не отрезать уникуму голову, а его призванный духовный клинок, пронзив плащ и мой дух, замер в миллиметре от груди, прямо напротив моего сердца.
Тем не менее улыбка Якова показалась мне до невозможного расслабленной и довольной. Он не был разочарован. И его эмоции явственно об этом трубили.
– НИЧЬЯ!
– рявкнул изумлённо и чуть хрипло Юсупов после затянувшейся паузы.
Рот графа внезапно открылся, чтобы что-то произнести, но что-либо сказать тот не смог, потому как ему помешали аплодисменты. Глядя то на меня, то на Салтыкова аплодировал Мирослав, стоя в метре от границы рассеивающихся барьеров.
– Захар, как ты смотришь на то, чтобы отправиться в смежную стигму нашего рода?
– внезапно спросил Романов.
– Само собой с разрешения его императорского величества.
Твою мать! Вот же проклятие! Что удумали эти два странствующих забулдыги? И почему мне кажется, что запланированный на сегодня ночной «променад» с Викторией у меня теперь не состоится?
Вот только вместо ответа дядьке Ростислава, я перевел свой взгляд на изрядно бледного Воронцова и встретился с ним глазами, а затем просто улыбнулся самой снисходительной улыбкой. Правда, реанорской...
Глава 20. Треволнения, "променад" и исполнение клятв...
Первое кольцо. Москва.
Главная резиденция рода Воронцовых.
Кабинет главы рода.
Тот же день.
Поздний вечер…
Собрание
Правда, в данный момент здесь присутствовали лишь два полноценных главы рода и временные управляющие в лице жен почившего Аксакова. Потому как после похорон самого мужчины и главного наследника весь род попал под влияние самого Воронцова и двух вдов Андрея, причем одна из них оказалась весьма кстати беременна. Об этом аристократки быстро доложили в имперскую канцелярию. Ведь как бы то ни было, но род без основного наследника или наследницы существовать не может.
Лишь постоянные слухи и сплетни, которые распространяли недоброжелатели в лице трёх княгинь Лазаревых и горстки дворянок, а также сама множественная знать неистово желала знать, был ли этот ребенок действительно от почившего самоубийцы?
В остальном же собрание было срочным и важным, потому как помимо жен Аксакова, здесь находились первые супруги Акинфова и Воронцова, а также единственный его наследник в лице нервничающего Влада.
– Что удалось узнать в Кремле? Какие новости и что там произошло?
– невзрачно осведомился Семен, стоя у окна спиной ко всем собравшимся.
– Всё так плохо? Слухи правдивы? И почему этот пацан бездействует?
– Я не знаю почему он бездействует, да и не уверен, что это так… - тихо ответил Николай, пребывая в глубоких размышлениях и периодически сжимая и разжимая кулак, ведь пальцы то и дело самопроизвольно подрагивали.
– Но то, что я увидел сегодня в Кремле… Это было за гранью. Выродок в открытую надо мной насмехался, но его сила… поражает, - прорычал с ненавистью тот.
– Проклятье!
– Отец, что… что там случилось?
– нетерпеливо и запинаясь спросил его сын.
Пару мгновений мужчина играл в гляделки с собственным отпрыском, затем с Акинфовым, а после протяжно выдохнув, вновь заговорил:
– У Лазарева состоялся спарринг с графом Салтыковым.
– Что?!
– прохрипели неверяще Семен и Влад в один голос, а присутствующие женщины после произнесённой фамилии лишь побледнели.
– Яков Безбрежный выбрался из стигмы?
– холодно обронил князь.
– Почему я не знаю?!
– Прибыл на днях тайно с Мирославом Романовым, - нехотя подтвердил Воронцов.
– Видимо вернулись для отчета государю.
– И кто… кто победил, отец?
– нервно сглатывая тихо спросил юноша.
– Если ты так говоришь, то…
– Никто не победил! Юсупов зафиксировал ничью.
– Нет-нет-нет!
– панически зашептал парень, расширив глаза и вцепившись пальцами в собственную шевелюру, а затем ни с того ни с сего перешел на крик.
– Этого не может быть! Не может! Салтыков гранд. Ровня повелителям! Ничья не могла состояться! Никак не могла! Лазарев он… он… шваль с третьего кольца!