Последний рейс королевы
Шрифт:
— Господин капитан! За что арестовывать моего сына?! Он не сделал ничего плохого! Он истинный сын Элгрена! И свято следует его заветам! Я не отдам его вам! Это все, что у меня осталось от моего возлюбленного супруга!
Лица яоху, слишком близких по геному к рептилиям, чаще всего обладают весьма скудной мимикой и понять их эмоции по выражению лица невозможно. К сожалению, командир патруля был из таких. Если бы не дрогнувший, расширившийся от удивления узкий зрачок глаз, я бы подумала, что ему на все наплевать. Кроме своего
Командор Ко Иан некоторое время пристально смотрел на нашу с Борисом скульптурную инсталляцию. А потом спросил:
— Вот как? Сын Элгрена… Хмм… — Он побарабанил пальцами по пластику подлокотника. Остальные члены экипажа делали вид, что их тут нет. Хотя нет-нет, да и бросали исподтишка любопытные взгляды. — Парень, а как тебя зовут?
Умница-Борис, стоял, словно воды в рот набравши, и потупив взгляд в пол. Я торопливо якобы смахнула с глаз слезы и погладила парнишку по груди:
— Сынок, ответь.
Борис, все так же не поднимая глаз, тихо ответил:
— Я — Горан.
Мысленно отвесив себе оплеуху за то, что не сообщила Борису нашу фамилию по легенде, я подхватила и затараторила:
— Мы Экройды по моему супругу! Вот, пытаемся добраться к отцу…
Командор Ко Иан жестом показал, что с него достаточно. Кажется, этот с обычаями общины религиозных фанатиков был хорошо знаком. А это сулило мне трудности. Я-то сама не особенно хорошо в них разбиралась. Но эти мысли мигом улетучились у меня из головы, когда Ко Иан вдруг впился в меня взглядом и вкрадчиво протянул:
— Ну, раз это ваш сын, а не воспитанник командора Нартанна, то значит, вы не будете против медицинского обследования вашего отпрыска?
Мне пришлось на всякий случай обнять Бориса за шею и спрятать лицо, настолько я боялась выдать въедливому яоху затопившее меня облегчение.
— Да! Да! Да, господин командор, конечно же! Горан пройдет любое обследование и прямо сейчас! Не хотелось бы обременять вас еще и необходимостью наблюдать за нами! Мы мирные граждане Альянса и никому не хотим доставлять неудобства!
Мне приходилось быть очень и очень осторожной. Анализировать каждый свой жест, каждое слово, каждый взгляд. И очень надеяться, что Борис не сплохует. Я как-то не ожидала, что нас вот так, практически с порога, возьмут в оборот. Надеялась наивно на передышку. Но Нартанн, черную дыру ему в печень, а твилла в невесты, слишком много наследил. А мне теперь разгребайся тут. Если бы не мальчишка…
Борис обнял меня за талию, ласково огладил по спине. Вроде бы подобное поведение не выходит за рамки любящего, но повзрослевшего сына. Я осторожно скосила глаза. Яоху сидел, барабаня пальцами по подлокотнику кресла и задумчиво изучая нас с Борисом. Идиотская привычка! На нервы действует будь здоров. Хотя… Скорее всего это делается специально. Чтобы вывести нервничающего противника из себя. Но ведь мне, как матери, положено сейчас переживать за сына?
В конце концов
— Мда… Прямо сейчас – это хорошо. И ваше согласие тоже радует. Вот только у меня тут катер, а не крейсер. А потому стационарный медицинский бокс для полного обследования не предусмотрен. Поэтому, придется вам все-таки посидеть взаперти до базы. А там уже пройти обследование.
У меня все оборвалось внутри. Обследование на базе – это практически крах. Даже если не будут проводить общее сканирование, то элементарный анализ крови покажет наличие модификантов. Я это знала точно. Мысли лихорадочно заметались в голове. Есть ли у меня хотя бы один шанс на побег?
Я успела по-настоящему запаниковать, когда раздался осторожный голос кого-то из команды пограничников:
— Кэп, мальчишку с Нартанном в одном помещении запирать не дело, вы это и сами понимаете. И с матерью тоже запирать нельзя – ее мы ни в чем не подозреваем, а без подозрения сажать под замок – дразнить гусей в оппозиции. Нам же потом адмирал, в случае вони, погоны и снесет. Зато мы можем проверить мальчишку на биосканере. Если он модификант, этого не скроешь, модифицированный геном, чтоб там не говорили, содержится во всех клетках организма, в кожном эпителии тоже.
Командор Ко Иан, не отрывая пристального взгляда от нас с Борисом, отрезал:
— Биосканер может оставлять ожоги! Это тоже, как ты, Иврен, изволил выразиться, может раздразнить гусей. Так какая разница за что нам снимут погоны?
Некто Иврен, которого я со своего места не видела, робко возразил:
— Но можно же попросить у матери письменное разрешение. Тогда никто нам ничего не скажет: мы сделали все, чтобы оградить граждан Альянса от неудобства и несправедливости, а о последствиях и жертвах предупредили.
Ни фига вы не предупредили, пронеслось у меня в голове. Но тем не менее, я с трудом удержалась от того, чтобы не подпрыгнуть от радости: биосканер для нас с Борисом идеальный вариант. Во-первых, пробы с ладони мальчишки после геля-модификанта будут идеальными, именно такими, какими и должны быть согласно его расе. А во-вторых, следы на его руках после сканера будут соответствовать ожогам второй-третьей степени, в то время как сам Борис в реальности получит ожог первой степени или не получит вообще. Зато эти следы заставят пограничников относится к нам по-другому.
На этот раз командор молчал долго. И даже не барабанил по подлокотнику. Под пристальным взглядом его змеиных глаз мне стало как-то не по себе. И я вновь принялась мысленно искать возможности для побега.
— Что ж… — Слова хлестнули как плетью. Я чудом удержалась на месте и не дернулась. Что-то нервы совсем уже расшатались. — Госпожа Экройд, подойдите ко мне!
Командор Ко Иан говорил спокойно и даже безразлично, но обмануться было нельзя: он отдал приказ. И ожидал беспрекословного повиновения.