Последний рейс королевы
Шрифт:
Кое-как отлепившись от Бориса, а оказалось, что я так в него вцепилась, что руки будто судорогой свело, я опасливо приблизилась к креслу яоху. Командор смотрел так хищно, так цепко, что у меня по спине пробежал мороз: неужели я где-то прокололась?
— Госпожа Экройд, вы слышали слова моего коллеги: катер слишком маленький для комфортного содержания трех существ, не являющихся членами экипажа. Выход вы тоже слышали: либо я запираю вас с сыном в одной каюте до прибытия на базу. Либо ваш сын проходит сканирование на биосканере, о последствиях вы тоже слышали. Ваше решение?
Я замялась. Как же ужасно изображать мать взрослого сына, тогда как у самой
— Господин командор… А, может быть…
Яоху неприятно хмыкнул:
— Быстро же вы включили обратный ход!
Я вскинула голову и неприязненно зашипела быстрее, чем смогла понять, что меня провоцируют. Специально! Захотелось надавать себе оплеух, чтобы думала в следующий раз головой и была внимательной. Если это следующий раз еще будет.
Под прищуренным, внимательным взглядом яоху пришлось отыгрывать мать, беспокоящуюся за свое чадо:
— Вы не поняли! Меня можете разрезать хоть на части! Но Горан… Он же еще ребенок! Зачем ему делать больно? Может быть, есть какой-то другой способ?
Кажется, я невольно угадала верную реакцию на провокацию. Командор стремительно терял к нам интерес. Но все же спросил:
— Сколько лет вашему сыну?
Благословив про себя всех богов за то, что совершеннолетие в общине Элгрена наступает только в двадцать пять лет, а граждане Звездного Альянса считаются совершеннолетними в двадцать один, я с готовностью выпалила:
— Восемнадцать! Он совсем еще ребенок!
Кто-то скабрезно хохотнул. Яоху поморщился и оглянулся на веселящихся подчиненных. Смешки стихли. И на меня снова уставились немигающие глаза с вертикальным зрачком:
— Госпожа Экройд, я буду с вами откровенен: я неплохо знаком с обычаями вашей общины. И, хоть мне и понятно ваше желание матери защитить свое чадо, я бы предпочел, чтобы вы сейчас дали добровольное согласие на сканирование вашего сына. Я клянусь вам честью и родом, вашему сыну после окажут всю необходимую медицинскую помощь, включая обезболивающие и ускоряющее регенерацию препараты. Я понимаю, что вы пытаетесь оградить своего ребенка, но поверьте, вам самой не захочется, чтобы староста вашей общины подал в суд на Пограничный Патруль за посягательство на вашу честь и ущемление ваших прав. А он это сделает, даже если вы будете против и будете всех уверять, что все хорошо. И тогда вам в подробностях придется перед всеми рассказать и какие обстоятельства вас привели на борт нашего катера, и почему мы вас нашли в компании преступника, и что произошло на нашем катере тоже. Вы этого хотите?
Сейчас я становилась на очень скользкую дорожку. То есть, я знала о том, что староста общины Элгрена может сам решать судьбу своей паствы. Но суд, показания… Я не знала, было ли это правдой. А сейчас нужно было что-то решать. Надеюсь, я не ошибаюсь…
— Я вас услышала, господин командор, и со стыдом вынуждена признать, что вы правы. Во всем. А так же положиться на ваше благородство. Мы с Гораном сделаем так, как скажете вы.
Еще несколько секунд змеиные глаза смотрели на меня в упор. И я даже успела струхнуть, что прокололась. Но потом командор, не поворачивая головы, приказал:
— Иврен, неси сканер! Ты ответственен за то, чтобы настроить его на максимальную эффективность и нанесение минимального вреда ребенку. Груан, подготовь аптечку для оказания медицинской помощи!
На негнущихся ногах, не смея поверить в удачу, я приблизилась к яоху. От пристального взгляда змеиных глаз, устремленного на меня, хотелось поежиться. Но я не посмела. Если выберемся из этой передряги целыми, я такой счет выставлю Нартанну, что он окосеет! А потом в целях восстановления потраченной на него нервной системы, нажрусь так, что забуду собственное имя!
— Госпожа Экройд, — прохладный голос командора Ко Иана вернул меня в реальность, — прочтите: вам все понятно?
Может быть, яоху и думал, что я все подмахну не глядя, но я его разочаровала, уткнувшись носом в мелкий шрифт на дисплее. Жизнь давно уже лишила меня розовых очков и отучила подписывать документы не глядя. Мне хватило того, что когда-то, когда мне было четырнадцать лет, мой приятель по жизни в трущобах вот так, по глупости, не глядя, вместо договора о найме на работу подписал контракт о добровольной передаче в рабство себя.
В этом документе наоборот, очень простым языком подробно объяснялось на что я соглашаюсь и почему. А также четко указывалось, что я иду на этот шаг добровольно и никаких претензий в будущем предъявлять не буду.
Дочитав до конца, я робко подняла глаза на командора:
— Мне все понятно.
Яоху кивнул:
— Тогда вот сюда, — он ткнул пальцем в самый низ документа, вашу подпись, пожалуйста! — Змеиные глаза хищно, выжидающе уставились мне прямо в душу.
Могла бы, охотно ухмыльнулась бы ему прямо в рожу. Это была очередная проверка. Подобные электронные документы подписывались методом поднесения личного комма в специальном режиме к считывающему устройству. То есть, по мнению правительства Альянса, защита от подделки была абсолютная. Наивные. Поддернув рукав не по размеру большого мне комбинезона, я ввела комм в режим цифровой подписи и поднесла к приемнику терминала. Торжество в змеиных глазах сменилось задумчивостью, когда терминал, пару секунд подумав и сверив оригинал подписи, хранившийся в базе Альянса, уверенно вывел ее под документом. А я порадовалась тому, что в свое время не пожадничала, и купила хорошо обоснованную легенду. Как знала, что однажды она спасет мне жизнь. И не только мне.
Дальше уже было проще и банальнее. Как только я поставила подпись, командор кивнул, давая отмашку начинать сканирование. Кто-то из экипажа подошел к Борису с плоской фиговиной в руках, напоминавшей старинную бумажную книгу-переросток. Сходство усиливалось тем, что при нажатии на кнопку открытия, фиговина распадалась на две части. Как шкатулка или книга.
Борису предложили вложить внутрь руки. Крышка закрылась. Последовала команда «Пуск». Внешне все выглядело банально и даже немного смешно. Но я знала принцип работы биосканеров — такое устройство не слишком любезно по отношению к носителю соскабливало верхний слой клеток и таким образом проводило анализ.
Не знаю, играл ли Борис, или ему на самом деле было так больно, но сначала его лицо побледнело до снежной белизны. Потом в глазах появились слезы. А потом соленые ручейки потекли по щекам. Но парнишка даже не пискнул.
Меня словно током ударило. Или в мозгу что-то щелкнуло. Не успев подумать, что я делаю, я сорвалась с места и бросилась к нему. Меня поймал кто-то из команды. И прежде, чем я успела наделать глупостей, вступив в потасовку и отбивая мальчишку у патруля, мне прижали локти к корпусу, лишая таким образом возможности двигаться. А прохладный голос над ухом сказал: