Последний рубеж
Шрифт:
В его сознании царили сумерки.
Он старался, но не мог постичь тех сил, что двигали огромными космическими кораблями, они, – взгляд Рашида неприязненно скользнул по многочисленным индикационным сигналам на приборных панелях, – они жили своей жизнью, не подвластной его понимаю.
Он по-прежнему ощущал себя букашкой, случайно забравшейся сюда, в недра электронно-механического мира.
Рассудок отказывался принимать данность. Он был беспомощен что-либо предпринять, все действия автоматических систем происходили без его участия, и нет никакой победы
Один фрегат разбился при посадке. Корабли сели так тесно друг к другу, что их легко уничтожить одним массированным ударом с орбиты. Боевые системы крейсеров и фрегатов бездействуют.
Где та призрачная победа, к которой он стремился? Где величие и власть? Что ему толку в неимоверной мощи, которой он не может осмысленно воспользоваться?
Чем глубже Аль Кемран погружался в собственные мысли, чем пристальнее смотрел на кристаллосхемы модулей "Одиночка", тем сильнее, явственнее ощущал свой страх перед искусственными интеллектами.
Они воистину демоны. Количество открытых гнезд, ждущих, когда в них вставят модули «Одиночек», угнетало его.
Мысли путались, сознание расслаивалось, знания, насильственно полученные при имплантации, смешивались с возродившимися предрассудками, от этого начинала разламываться голова…
Десять избранных воинов, прошедших вместе с ним мнемоническую подготовку, погибли, отражая бесноватую атаку ганианцев.
Невосполнимая для Рашида потеря. Теперь только он сам да еще Джалгет обладали навыком вождения серв-машин, но что проку в этом, когда Рашиду внезапно открылась иная специализация "Одиночек" – только они были способны эффективно управлять огромными кораблями в бою, мгновенно отдавая сотни приказов, исполняя тысячи действий. Его знаний хватало, чтобы осознать проблему, но дальше все – тупик. Он не знал и не мог предсказать, как поведут себя искусственные интеллекты, если он сейчас подключит их к кибернетической сети корабля.
Рашид боялся "Одиночек". Он не верил в их лояльность и не знал, как гарантировать их беспрекословное подчинение.
Проклятье.
Его планы рушились, и это происходило в тот момент, когда он должен был радоваться победе.
Мысли окончательно смешались, он не знал, что такое психологические срывы, часто наступающие после имплантации и мнемонического обучения. Его рассудок вновь видел в искусственных интеллектах и иных кибернетических системах темную, неподвластную и непонятную силу.
Отродья шайтана, – мысленно выругался он, оборачиваясь к Джалгету, который все это время сидел в кресле, играя четками.
На лице Юсуфа не было даже намека на испуг. Наоборот, он выглядел вполне довольным.
– Чему ты радуешься? – раздраженно спросил Аль Кемран.
– Победе, – ответил Джалгет, не понимая причины мрачного настроя эмира.
– Это не победа, – наконец произнес Рашид. – Мы воспользовались услугами предателей. А дальше двигались по воле шайтана, полагаясь на
– Разве корабли не подчинились нашей воле? – резонно заметил Юсуф, красноречиво указав взглядом на экраны, где раскинулась панорама мира, заранее избранного для тайного убежища эскадры.
Глаза Рашида налились кровью.
– Ты что, действительно ничего не понимаешь, Джалгет?! Как управлять кораблями в бою?!
Юсуф искоса посмотрел на кристалломодули.
– Подчини их своей воле.
– Может, попробуешь сам? – Рашид был недалек от того, чтобы задушить Юсуфа голыми руками. – Я потрачу годы жизни, укрощая горсть демонов. Мои воины, – он перешел на хриплый шепот, – похожи на стадо диких земуров. Они боятся всего на свете, их пугают большие машины, они, как женщины, бледнеют при виде Великой Пустоты!
– Ты прав, – помрачнев, согласился Джалгет. – Но у нас есть пленники. Часть рабов умеют правильно управлять машинами. Нужно еще раз их допросить.
– Допросить их, конечно, нужно, – гнев Рашида понемногу улегся, но хаос в рассудке прогрессировал. – Мне не разорваться на части! – внезапно выкрикнул он. – Почему мои воины так нерешительны и глупы? Разве их не обучали тому же, что и предателей с Ганио?
– Ты же сам сказал: они страшатся демонов. Их пугает Великая Пустота.
– В таком случае они не воины, – голос Аль Кемрана осип от крика. – Мне нужны преданные и решительные люди, а не стая скулящих эшаргов, которые однажды вцепятся мне в спину, напав исподтишка, только потому, что им страшно.
– Была великая война, Рашид. В ней принимали участие не только люди. Я спрашивал пленных, и они ответили – в душу любого демона можно вселить свою волю.
– Как? – спросил Аль Кемран. Он водил серв-машины, но думал, что способность повелевать огромными шагающими механизмами дана ему и еще полутора десяткам избранных ширианцев по приказу покойного адмирала Рахманова.
– Я не могу объяснить, как это происходит, – развел руками Джалгет. – Пленники, допрошенные мной по отдельности, называют таинство подчинения демонов "нейросенсорным контактом". Они говорят, что любой воин, имеющий имплант, способен соединить свой разум с кибернетической системой и излить в нее свою волю.
– И что дальше?
– Дальше демон начинает действовать так, словно он человек.
– Ты точно понял слова пленников?
– Точно. Я задавал много вопросов и получал один и тот же ответ. Даже под пытками.
– Я подумаю над этим, – ответил Рашид, перед которым, впервые за последние сутки, робко блеснул лучик надежды. Все воины, которых он взял с собой, прошли имплантацию в полевом хирургическом центре на Сауде. Значит, еще не все потеряно. Если Юсуф все правильно понял, то они смогут стать повелителями доброй сотни механических убийц, захваченных на Ганио вместе с кораблями.
Мысль Аль Кемрана наконец обрела нужную направленность.
– Теперь скажи, – вновь обратился он к Джалгету, – ты видел машины, похожие на нас?