Последний рубеж
Шрифт:
Боевой разворот.
Пять стремительных машин, расшвыривая обломки носовыми дефлекторами [38] , прорвались сквозь хаос искореженных металлоконструкций, находясь выше плоскости эклиптики «Назифа», и, включив форсажные камеры досжигателей топлива, устремились в атаку с верхней полусферы, двигаясь «в лоб» устрашающих размеров крейсеру.
Сейчас их единственным козырем оставалась скорость и внезапность.
Фактор внезапности не сработал: локационные комплексы "Назифа" зафиксировали появление штурмовиков на дальней дистанции, – прямая атака на корабль – это не удар из гиперсферы,
38
Дефлекторы – в данном случае курсовые энергетические обтекатели, работающие от реактора штурмовика.
– Лера, Оля, – надстройки локации, – раздался в эфире короткий приказ ведущей, – Даша, Мари, прикрывайте, атакую.
Звено "Валькирий" вдруг распалось, только ведущий штурмовик по прежнему пикировал на секции гипердрайва "Назифа", первая пара, сверкнув яростным пламенем тормозных двигателей, вдруг начала резко набирать высоту относительно "верхней" палубы крейсера, выпустив весь ракетный боезапас по главной надстройке локационных систем.
Разрядив установки залпового огня, оба штурмовика резко отвернули в стороны, мгновенно набирая скорость, снарядные трассы зенитных орудий скрещивались у них за кормой, а двухсотметровая надстройка "Назифа" вдруг покрылась нестерпимыми для глаза всплесками пламени и начала деформироваться, по бронированным сферам и плоскостям сложного локационного комплекса вдруг побежали трещины, затем масса брони, лишившаяся опоры, начала сминаться, образуя складки, и вдруг вся конструкция не выдержала, оседая, теряя отдельные фрагменты, подминая под себя другие не менее значимые надстройки крейсера.
Один из удалявшихся штурмовиков вдруг озарился неистовой вспышкой пламени и начал распадаться на отдельные части…
Никто не слышал предсмертного вскрика пилота.
…Вторая пара, совершив схожий маневр, слегка отстала от ведущего штурмовика, словно нарочно сбавив скорость, чтобы системы наведения комплексов ПКО четче фиксировали их, уделяя меньше внимания ведущей машине.
Так и произошло. Системы анализа целей впились в них мертвой хваткой сканирующего излучения, но оба штурмовика, отстрелив фантом-генераторы, неслись в такой близости от обшивки корабля, что большинство орудий, пытаясь сопроводить их движением стволов, нарывались на собственные ограничители.
Две "Валькирии" неслись вдоль обоих бортов "Назифа", вспарывая броневое покрытие зенитных комплексов короткими разрядами импульсных лазеров…
– Даша, звено "Фантомов" на хвосте. Дистанция полторы тысячи, – пришло по связи зловещее предупреждение.
– Поняла. Ухожу.
"Тройка" резко изменила курс, свечой взмыв над "Назифом", "четверка" повторила маневр подруги, нырнув под днище корабля, звено "Фантомов" выбрало нижнюю цель и ринулось следом…
Штурмовик Лады разрядил ракетные комплексы, но она не изменила курса атаки, лишь отработала двигателями торможения, позволяя ракетам вырваться вперед.
Перед глазами резко поворачивался ложемент зенитного орудия, и она, поймав его взглядом, мысленно задействовала лазеры.
Потоки когерентного излучения превратили надстройку в брызжущий фонтан расплавленного металлопластика, а она, вернув штурмовик на прежний курс, успела заметить, как первые ракетные попадания взламывают обшивку крейсера в районе секции гипердрайва.
Бронеплиты
Дистанция стремительно сокращалась, и она, впившись взглядом в уродливую пробоину, задействовала лазеры на полной мощности излучения.
Навстречу полыхнул нестерпимый фонтан жидкого огня, Лада инстинктивно изменила курс, уводя штурмовик в сторону, стремясь выправить курс параллельно изувеченной обшивке, но это не удалось, жадное пламя, смешанное с расплавом внутренних переборок, захлестнуло машину, несколько секунд она ничего не видела, а потом, когда зрение вернулось, Лада поняла, что ее "Валькирия", потеряв управление, удаляется от "Назифа", а сзади и сбоку на нее пикируют два "Фантома".
Удел "Валькирии" – стремительная атака, для дуэли с истребителями штурмовик слишком тяжел, юркие "Фантомы" превосходят его по маневренности раза в два, не меньше.
Она попыталась уйти, оторваться, но тщетно, – управление бездействовало, внутри машины раздавались характерные звуки, свидетельствующие об автоматической замене поврежденных узлов и агрегатов, но поздно, слишком поздно…
Две снарядные трассы хлестнули по броне, она видела на меркнущих экранах, как от ее "Валькирии" отлетают обломки, но рвануть рычаг катапультирования Лада не решилась, – кто подберет ее среди искореженных масс металла?
Она ждала новой очереди, но лишь чернота неопределенности смыкалась вокруг, отражаясь в погасших мониторах и секциях потемневших обзорных экранов…
Лада не видела, как секундой позже оба истребителя окутались бурыми облаками разрывов, а затем неведомая сила подхватила изувеченную "Валькирию" и медленно начала смещать лишившийся управления штурмовик к поверхности луны Стеллар, где разгоралась уже третья, и, наверное, самая драматичная фаза штурма.
Десантный модуль, едва отработав посадочными двигателями, жестко соприкоснулся с поверхностью Стеллара и раскололся, открывая взгляду свое содержимое – деформированный амортизационный каркас, в котором, как в стальной паутине, запутался "Хоплит".
Шайгалов на миг потерял сознание от удара, но беспамятство длилось ровно мгновенье.
Дно кратера. На его памяти его покрывал слой реголита, теперь же вся площадь, окольцованная скалами, была вымощена стеклобетонными блоками, образующими ровную, как строевой плац, плоскость.
Бастионы не изменили своей формы, но к ним добавилось несколько этажей, да и батареи сверхтяжелых орудий были нацелены не только в сторону внешних космодромов, но и внутрь защищаемого периметра.
Опыт войны. Он ощущался в каждом изгибе стен, каждой амбразуре.
Страшные по своей сути воспоминания захлестывали рассудок полковника, пока он освобождал серв-машину из плена покореженных амортизационных дуг.
Наконец ступоходы "Хоплита" совершили первое тактовое движение, рубка серв-машины выдавила переднюю стенку контейнера, откинув заклинившую от удара аппарель в рабочее положение.
Взгляд вверх.
Над головой, озаренный неровной аурой работы планетарных двигателей, медленно проплывал изувеченный корпус "Сандамиса", секции гиперпривода исполинского крейсера были пробиты, в некоторых местах бронеплиты кормовой части выпучило наружу от сотрясавших корабль изнутри взрывов силовых установок.