Последний рыцарь
Шрифт:
– Вот сейчас мы говорим на одном языке… – она внезапно прервалась. – Подожди, мы же сегодня пролетали над морем! Значит, ты всё-таки видел достаточно воды!
– В море можно купаться? – удивлённо пробормотал Отто.
– Да! Представляешь?!
В ответ тишина.
– Эх, забыла! У вас же, людей, всё не как у людей! Это море не кислотное.
– Кисленькое? – усмехнулся Отто.
– Нет, по-настоящему! Понимаешь? Оно как подсоленная вода.
– И зачем в таком купаться?
–
– Странные они. Хотя заварка их мне нравится. Успокаивает.
– Мне тоже.
Чай пошёл по третьему кругу.
– А почему тогда ты не купаешься?
– Потому что не умею.
– Ладно. У нас не учат плавать, потому что негде. А Варраден? Разве вы не ездите к тем же лидаро? Нельзя потренироваться у них?
– Потому что мидду слишком тяжёлые. В пресной воде мы идём ко дну камнем. Удержаться на поверхности просто не можем. Представил?
– Жуть. А на вашей родине так же?
– Нет. Там вода плотнее. Там мы хотя бы не тонем. Но, скажу честно, я была всего пару раз на Авентине и ни разу не видела полных пляжей. Может, есть какие-то индивиды, кому такое нравится. Но мне – нет.
– А в твоем мире не было моря?
– Я выросла в улье. Там керамика снизу, сверху, по бокам. Повсюду керамика, – в её голосе проскользнуло сожаление. – Я до десяти не знала, как выглядит небо.
– У нас оно всегда серое и закрыто облаками. А ещё на нём не видно этого солнца! Не то, что тут! Настоящий кошмар! Не представляю, как можно любить его!
– Ты хоть когда-нибудь в зеркало смотришься?!
– Когда бреюсь.
– Да не про это! Я видела вас, когда вы только приехали. Такие бледные, как ходячие мертвецы, с этими красными ранами от дыхательных аппаратов вокруг рта, следами окуляров. И эти тёмно-синие сосуды, что проступали сквозь кожу. У-у-у! Пугало для детишек! – на этой фразе Отто фыркнул. – А сейчас порозовели, поздоровели!
– Получили кучу солнечных ожогов и полностью облезли раз десять. Я даже слегка облысел от облучения.
– Ха-ха-ха! Да, здесь оно только для лидаро и годится.
– Раз за разом убеждаюсь, что они сумасшедшие. И руководство у них странное. «Демократия»! Где это видано, чтобы простые люди имели право решать хоть что-то!
– Не скажи. Иногда тупых руководителей надо спроваживать. Желательно без переворота.
Это точно Сидера сказала? Оклайн про себя усмехнулся.
– Но-но! Наших руководителей не трогай! В Союзе лучшие командиры из всех! Самые умные и дальновидные! Не то, что раньше!
– А что было раньше? – по-змеиному прошипела Наррайн.
– Всё было плохо. Очень плохо. А теперь мы возрождаемся! Словно Феникс! – он сделал паузу, пробормотав: «Вроде не ошибся». – Не чудо ли? И всё благодаря действиям нашего мудрого правительства.
– Ха-ха-ха! Да ты хотя бы раз в вашем городе бывал?! Ха-ха-ха!
– Не путай божий дар с яичницей!
– Что?
– Городами руководит аристократия: у них в голове полно тараканов, не то, что у военных! Вот если бы Август владел Союзом единолично и мог бы пресечь злодеяния этих бездельников на содержании, настало бы великое процветание. Уверен, скоро он так и сделает, подавит их глупую власть и станет императором! Тогда-то…
– Всё полетит в Тартар… Э-э, то есть, станет как в раю.
– Именно, – гордо заявил Либершафт. – Мы лучшие. Такими создала нас природа.
– И пропаганда.
– Если мы так слабы, почему нас все боятся? Ха! Да потому что мы могучи! Мы могли бы всю галактику враз захватить!
– Да… – тихо ответила Сидера.
– Но наше руководство милосердное. Да, вы, чужаки, со своими странностями, но не становитесь же вы от этого все разом плохими? Разве управление ваше подкачало. Кто в своём уме отвергнет сострадание сильного?
– Всё несколько сложнее, чем ты думаешь, – попыталась опровергнуть Сидера.
– Оклайн говорил мне, что нужно уметь убирать малозначительное, чтобы увидеть суть.
– Это верно, но…
– Он командир, он не ошибается.
– Ладно. Давай сменим тему? Например, как ты дослужился до полковника?
– О, это та ещё история!
Сидера шикнула на него, чтобы не расходился посреди ночи.
– Он не верен тебе, – прошептала Райна.
– Знаю. Однако ныне мы не вольны выбирать себе соратников. Либершафт на нашей стороне, помогает победить. Этого достаточно.
Она мрачно усмехнулась.
– Я уже видела такое. Благом оно не кончается, поверь.
– Если бы я видел этот конец! Мы словно изгнанники в пустыне перед оазисом. Не мираж ли? Я беспокоюсь. За всех беспокоюсь.
– Какое редкое чувство, какие редкие слова. Не зря я тебя приласкала.
Мгновенно улыбнувшись, они застыли в предвкушении.
– Родители, – донеслось из соседней комнаты, – плакали от счастья, отдавая меня в рекруты.
– Тебе же был годик! Откуда ты помнишь?
– Мне так сказали! И даже показали запись! Вообще, кто не будет радоваться, отдавая первенца на алтарь победы человечества?!
– Ох уж это ваше право на смерть…
– Каждый гражданин, каждый человек, – начал читать Отто, – вне зависимости от социального положения, пола и благосостояния имеет право выбрать: каким образом умрёт во славу человечества! От переработки на заводе, от вражьей пули, за трибуной или в кабинете! Но во славу нашей великой цивилизации, нашего вида и нашего славного правительства!