Последний соблазн

Макдермид Вэл

— Доктор Хилл? Я Мария Вертхеймер, хранительница здешнего архива. Добро пожаловать.

По-английски она говорила почти без акцента.

— Спасибо, что нашли для меня время, — ответил Тони, пожимая пухлую ручку.

— Ну что вы. Отвлечься от рутины — одно удовольствие. Итак, может быть, попьем кофе и вы расскажете, что вас интересует.

Тони последовал за хранительницей архива к деревянной дверце и потом вниз по стертым каменным ступеням.

— Осторожней, — предупредила его доктор Вертхеймер. — Тут можно оступиться. Держитесь ближе к перилам.

Они свернули в коридор с низким

потолком и флуоресцентным освещением.

— У нас самые неприютные помещения в замке, — сказала доктор Вертхеймер. — Сюда никогда не водят туристов. — Она вдруг нырнула в дверь, и они оказались в просторной комнате с металлическими полками вдоль стен и, на удивление Тони, узкими стрельчатыми окошками. — Вид отсюда не очень привлекательный. — От доктора Вертхеймер не укрылся взгляд Тони. — Эти окошки выходят на ров. И все же тут, по крайней мере, есть немного естественного света в отличие от кабинетов многих моих коллег. Садитесь, пожалуйста, устраивайтесь поудобнее.

Тони сидел в одном из двух потрепанных кресел, стоявших в углу кабинета доктора Вертхеймер, пока она грела воду и варила кофе. Потом она подала ему на редкость густой кофе и сама уселась напротив.

— Вы пробудили мое любопытство. Когда я разговаривала с вашей коллегой из Берлина, она не стала посвящать меня в детали ваших поисков.

Тони осторожно отпил кофе. В нем было столько кофеина, что можно было на несколько дней позабыть о сне.

— Дело весьма щепетильное, — отозвался Тони.

— Мы тут привыкли к щепетильным делам, — довольно резко парировала доктор Вертхеймер. — У нас в архиве много очень неудобных для моих сограждан материалов. Поэтому мне надо знать точно, что вам нужно. Обещаю сохранять конфиденциальность, доктор Хилл. Все, что я услышу, не выйдет за эти стены.

Тони внимательно посмотрел ей в лицо, отметив острый взгляд ее глаз. Он был склонен доверять этой женщине, однако подозревал, что, пока не откроется ей, не дождется того же самого от нее.

— Я составляю психологические портреты, — сказал он. — Меня позвали, чтобы я помог в расследовании серии убийств, которые, как мы считаем, были совершены одним человеком.

Доктор Вертхеймер нахмурилась.

— Вы об университетских профессорах? — резким тоном переспросила она. Тони изумленно посмотрел на нее. — Вы не читали сегодняшних газет? — Она встала, подошла к большой сумке, лежавшей у нее на столе, вытащила из нее «Ди Вельт» и развернула газету. — Вы читаете по-немецки?

Тони кивнул, не в силах говорить. Она протянула ему газету и молча сидела в кресле, пока он читал. Заголовок бил в лоб: «Три убийства — есть ли связь?» В статье говорилось о том, что в течение двух месяцев три университетских преподавателя психологии были найдены мертвыми при подозрительных обстоятельствах. В каждом случае автор, воздерживаясь от изложения подробностей, утверждал, что все трое были убиты. Автор также делал предположение о серийном убийце, хотя отмечал, что ему не удалось найти источник в полиции, который бы подтвердил его гипотезу.

— Полагаю, в прессе появятся и другие материалы, — сказала доктор Вертхеймер, когда Тони дочитал статью до конца. — Сомневаюсь, что журналисты поведут себя сдержанно. Итак, это привело вас

сюда?

Тони кивнул:

— Прошу прощения, что не был с вами откровенен, однако мы старались не вовлекать прессу.

— Понимаю. Ни одному полицейскому не нравится работать под пристальным взглядом телекамер. Итак, что вы надеетесь тут отыскать?

— Нам надо сузить круг подозреваемых. Это рутинная, скучная полицейская работа, которая может, однако, спасти человеческие жизни. Мой анализ преступлений привел меня к мысли, что кто-то из ближайших родственников нашего убийцы был жертвой психологического насилия. Мне сказали, что у вас тут хранятся списки детей, которых убили или над которыми производили опыты нацистские врачи. Мне остается лишь надеяться, что у вас есть список выживших детей.

Доктор Вертхеймер недоуменно наморщила лоб:

— Доктор Хилл, это было давно.

— Знаю. Мне думается, что нашему киллеру лет двадцать пять или около того. Возможно, среди выживших его отец. Или его растил дед, который пострадал от людей, в чьих руках были подобные заведения.

Доктор Вертхеймер неохотно кивнула:

— Мне это кажется маловероятным, однако я вижу, что вы готовы ухватиться за любую соломинку в своих стараниях привлечь убийцу к правосудию. Тем не менее сводного списка выживших детей у нас нет.

Тони всем своим видом, не желая того, выразил разочарование:

— Значит, я понапрасну трачу ваше и свое время?

Она покачала головой:

— Ну конечно же нет. Вообще центров, где практиковалась эвтаназия, было шесть, не считая филиалов. У нас есть документация по каждому из них. — Увидев испуг на его лице, она улыбнулась. — Пожалуйста, не отчаивайтесь. Хорошая новость заключается в том, что вся информация компьютеризирована и с ней легко работать. Как правило, я настаиваю на том, чтобы все исследования проводились тут, на месте, но сейчас, насколько я понимаю, особый случай. Наверно, вам лучше связаться с мисс Беккер и попросить ее, чтобы она прислала факс с запросом, который позволит мне выдать вам копии наших документов на условиях конфиденциальности.

Тони не мог поверить своей удаче. Не так часто случается встретить чиновника, который не громоздит препятствия на твоем пути.

— Это будет неоценимая помощь, — сказал он. — Каким телефоном я могу воспользоваться?

Доктор Вертхеймер показала на свой стол:

— Прошу. — Тони пересек следом за ней комнату и подождал, пока она писала ему номер факса. — Полагаю, придется немного подождать, прежде чем мы получим запрос, однако почему бы нам не начать работу прямо сейчас? Я попрошу моих коллег распечатать нужные вам материалы. Подождите минутку.

Она вышла из комнаты, а Тони принялся звонить Петре. Когда она ответила по мобильнику, он объяснил ей, что требуется сделать.

— Черт, это не так-то просто, — пробормотала она.

— Почему?

— Пока мне никто не поручал расследование. Вы забыли? Вряд ли мне удастся послать официальный запрос по делу, которое не имеет ко мне отношения. Вы видели газеты?

— Прочитал «Ди Вельт».

— Это меньшая из наших забот, поверьте. Теперь, когда всем известно, что есть серийный убийца, всем, конечно же, известно, что я не занимаюсь им.