Последний суд
Шрифт:
— «Рафаэль»?
— Возможно, что-то в этом роде. Он мало говорил, больше слушал.
— Понятно. Вы не знаете, с кем он говорил?
— Нет. Боюсь, ничем не смогла вам помочь.
— Напротив, вы нам очень помогли.
Мадам Руве просияла и улыбнулась.
— А откуда вы знаете, что звонили из Франции?
— Он сказал, что проблему нужно было сразу решать в Париже, тогда все было бы гораздо проще.
— Ах вот как.
— А на следующее утро он объявил, что уезжает в Рим. Я посоветовала ему не переутомляться, а он ответил, что, возможно, это его последняя командировка.
«И
— Что он хотел этим сказать? — спросила она вслух.
— Не знаю.
— А мистер Эллман был богатым человеком?
— О, нет. Он жил на пенсию. Этого ему хватало, но никаких излишеств он себе не позволял. К тому же он очень много отдавал сыну. Гораздо больше, чем следовало. Неблагодарный. Вы можете себе представить: в прошлом году, не получив очередного чека, он набрался наглости и заявился прямо сюда, требуя денег, да еще кричал на отца. Я бы на месте мистера Эллмана выставила его вон. Но мистер Эллман только кивнул и обещал выслать деньги в ближайшее время.
Мадам Руве очень не одобряла сына хозяина.
— Понятно. А давно он принял швейцарское гражданство?
— Не знаю. Он приехал в Швейцарию в сорок восьмом году, но когда принял гражданство, я не знаю.
— Вам что-нибудь говорит имя Жюль Гартунг? Он умер некоторое время назад.
Женщина задумалась, потом покачала головой:
— Нет.
— У мистера Эллмана был пистолет?
— Да, по-моему, был. Я заметила его однажды в ящике стола. Он никогда не доставал его, и ящик был все время заперт. Я даже не знаю, настоящий ли это был пистолет.
— Могу я взглянуть на него?
Мадам Руве указала на комод в углу комнаты. Флавия подошла и открыла ящик.
— Ничего нет, — заметила она. Экономка пожала плечами.
— Это так важно?
— Возможно. Но сейчас меня больше интересуют счета и документы мистера Эллмана.
— Могу я узнать почему?
— Потому что мы должны составить список знакомых мистера Эллмана, его коллег по бизнесу, друзей, родственников. Мы должны всех опросить. Например, нам необходимо установить, с кем он был знаком в Риме. Часто ли он туда ездил?
— Ни разу, — уверенно заявила экономка. — Ни разу за те восемь лет, что я работала на него. Не думаю, чтобы у него там были знакомые.
— И тем не менее кто-то там его ждал.
Экономка проводила Флавию из гостиной в небольшую квадратную комнатку, где умещались лишь письменный стол, стул и шкафчик для бумаг.
— Все находится здесь, — неодобрительно поджав губы, сказала мадам Руве. — Шкаф не заперт.
Тут мадам вспомнила о своих обязанностях и пошла готовить кофе. Флавия хотела было отказаться, но потом вспомнила, как мало ей удалось поспать. Пока она не чувствовала усталости, но кто знает, как организм проявит себя в следующую минуту. К тому же ей не хотелось разбирать бумаги под любопытными взглядами экономки.
Первым делом она занялась шкафом. Бланки налоговых деклараций, счета за газ, телефон (ни одного за переговоры с Римом), электричество. Письма к арендодателям — квартиру Эллман снимал. Все эти счета свидетельствовали о добропорядочности убитого и среднем уровне достатка.
Ежемесячные банковские уведомления также не представляли большого интереса. Эллман жил по средствам,
Тем удивительнее показался Флавии один документ. Это был годовой банковский отчет о состоянии счета за прошлый год. Согласно этому документу, некая компания, связанная с финансовыми операциями, ежемесячно переводила на счет Эллмана пять тысяч швейцарских франков. Название компании Флавии ничего не говорило. Флавия уставилась в потолок, подсчитывая, сколько это получается в год. Шестьдесят тысяч швейцарских франков — немалая сумма. В налоговой декларации ничего такого не значилось. Флавия продолжила поиски и наткнулась на чековую книжку Эллмана. Несколько чековых квитков, выписанных на имя Бруно Эллмана. Весьма солидные суммы. Должно быть, Бруно — это сын.
Вернулась мадам Руве.
— Бруно Эллман — сын вашего хозяина?
Женщина кивнула:
— Да.
— Он возвращается в Базель завтра? Или самолет приземлится в Цюрихе?
— О нет. Он прилетает в Париж. Из Парижа он улетел три недели назад и туда же возвращается.
«Ну вот, еще один повод съездить во Францию», — подумала Флавия. Внезапно она почувствовала страшную усталость и, спускаясь по лестнице, без конца зевала. Все так же зевая, она купила билет в спальный вагон на поезд, отправляющийся в 12.05 в Париж, а в 12.06 уже спала беспробудным сном.
ГЛАВА 9
К тому времени, когда спящее тело Флавии пересекало в горизонтальном положении Мюлуз [4] , Аргайл приходил в себя после бурно проведенного вечера. Нет, ничего страшного или трагического с ним не произошло, однако душевное равновесие его было сильно поколеблено. А развивались события следующим образом. Выйдя от Делорме, он начал раздумывать, как убить оставшееся до отъезда время. И действительно: чем можно заняться в Париже? — конечно, если вы не приехали туда расслабляться. Идти одному в ресторан, даже самый лучший, Аргайлу совершенно не хотелось, в кино, даже на самый интересный фильм, тоже. Поскольку дождь все шел, прогулки исключались.
4
Французский город недалеко от границы со Швейцарией
Оставалось одно: предпринять что-нибудь в отношении картины, спрятанной у него в номере под кроватью. Но что конкретно? Можно было встретиться и поговорить с Бессоном, который принес картину в галерею Делорме. Аргайл не думал, что Бессон сам украл картину, однако он мог по крайней мере дать хоть какие-то объяснения на сей счет.
Конечно, этот путь таил в себе опасность — ведь кто-то предупредил человека со шрамом, что картину доставили в галерею к Делорме. Вопрос: кто? Аргайлу совсем не улыбалось, чтобы через час после беседы с Бессоном к нему в номер ввалились асоциальные личности с преступными наклонностями. Для встречи с Бессоном ему требовалась мощная поддержка — например, в виде нескольких упитанных французских полисменов. А еще лучше вообще не встречаться с ним. Пусть сами им занимаются.