Последний суд

Пирс Йен

Эта убежденность происходила из его вечного оптимизма, что перемены к лучшему где-то не за горами, а скорее всего за ближайшим углом. Но когда Флавия поделилась с ним своими открытиями, даже он, несмотря на весь свой оптимизм, был вынужден признать, что информация, которую они собрали, не дает никакого ключа к разгадке.

— Ну и что ты теперь думаешь делать?

— Во-первых, то, что я должна была сделать первым делом, — повидаться с Жанэ. Так полагается по этикету. Он, конечно, ничего не скажет, узнав, что я без его ведома встречалась с Эллманом, но ему будет неприятно, если я так и не засвидетельствую ему свое почтение. После

этого мы с ним займемся Бессоном; возможно, ему известно, зачем Мюллеру понадобилась картина или хотя бы почему он решил, что это именно та картина, которая ему нужна.

— Чудесно. А что делать мне?

— Ты постарайся выяснить, как картина попала к Рукселю. И почему Мюллер в ней разочаровался.

— Это легко. Он просто ошибся.

— Тогда найди ту картину, которая была ему нужна.

— А вот это уже сложнее.

— Да, но зато это даст работу твоим мозгам. Как ты думаешь, есть смысл работать в этом направлении?

— На обратной стороне картины осталась бирка галереи братьев Розье, что на улице Риволи. Думаю, галерея давно закрылась, но попробовать можно.

— Хорошо. А я позвоню Боттандо: узнаю, есть ли новости от Фабриано или от швейцарцев. Еще я хочу, чтобы он как следует просветил биографию этого Шмидта-Эллмана. И еще…

— О-о, по-моему, достаточно, — взмолился Аргайл. — Ешь, у тебя еда стынет. Я предлагаю лечь сегодня пораньше.

— Я проспала весь день, у меня нет сна ни в одном глазу.

— Хорошо, как скажешь.

«Нет, все-таки в последние дни он ведет себя очень странно».

Семьдесят лет назад улица Риволи, возможно, и славилась художественными салонами и галереями, но только не в начале двадцать первого века. Теперь здесь можно было купить лишь одну вещь, мало-мальски имеющую отношение к искусству, — светящуюся модель Эйфелевой башни. Владельцы галерей закрыли свои заведения. Закрыли галерею и братья Розье. Даже в радостное солнечное утро бесконечный ряд лотков с открытками, безвкусных сувенирных лавок и будки обмена валюты наводили тоску. Обдумывая свои дальнейшие действия, Аргайл потягивал кофе — отвратительное жиденькое пойло, подаваемое во Франции, не шло ни в какое сравнение с настоящим итальянским кофе. Флавия опять убежала по своим делам, и он решил провести собственное расследование.

С чего начать? «Отбрось все невозможное», — сказал кто-то из великих, что в переводе на простой английский язык означало «Начни с простого». В данном случае самым простым казалось восстановить историю картины, и здесь уже вариантов было немного.

Великие картины имеют долгую родословную, которую можно досконально проследить через поколения владельцев; практически всегда можно определить, где находилось полотно в конкретный момент времени за последние пятьсот лет; зачастую известно, в какой день какого года, в каком доме, в какой комнате и на какой стене висела та или иная вещь. Но таких картин меньшинство. Выяснить биографию остальных произведений удается лишь при очень большом везении.

В случае с «Сократом» Аргайл располагал только выцветшей биркой на обратной стороне рамы. Поразмыслив, он пришел к выводу, что это, пожалуй, его единственный шанс. Он не знал, к какому году относилась торговая бирка, но, судя по шрифту, картина была выставлена на продажу в период между Первой и Второй мировыми.

Может, посмотреть в телефонном справочнике? Выстрел в «молоко», но как будет

приятно, если он попадет в цель. Аргайл позаимствовал старый потрепанный справочник и начал его листать. И нашел. Семейный бизнес — торговля предметами искусства. Фирма братьев Розье не прекратила своего существования. В списке галерей он нашел магазин братьев Розье, расположенный на Фобур Сен-Оноре. Внизу значилась маленькая приписка: «Основан в 1882 году». Вот это удача! Аргайл сверился с картой и, обнаружив, что это недалеко, тронулся в путь.

Фобур Сен-Оноре — очень длинная улица, почти в пять километров, и на всем протяжении ее теснятся галереи и антикварные лавки. Аргайл пожалел, что не взял такси, — галерея братьев Розье находилась в самом конце улицы. Вспотевший и обессилевший, он наконец доплелся до нужного дома. Чтобы не испортить впечатление, Аргайл завернул за угол и привел себя в порядок — поправил съехавший на сторону галстук, пригладил руками растрепавшуюся прическу и одернул пиджак. Ему предстояло сыграть роль успешного бизнесмена, заглянувшего между делом к коллеге.

Вернувшись к парадному входу, Аргайл позвонил в звонок домофона и, услышав характерный щелчок, открыл дверь. Покупателей в галерее не было — очевидно, дорогие магазины не вызывают у них доверия.

— Доброе утро, — поздоровался англичанин, когда навстречу ему вышла женщина с прохладной дежурной улыбкой на лице. Он вручил ей свою визитку — ему нечасто выдавался шанс щегольнуть визиткой, но даже в этих случаях, как правило, выяснялось, что он забыл визитки дома, — и спросил, может ли видеть владельца галереи. Он хотел бы проконсультироваться у него насчет картины, когда-то проходившей через его руки.

Пока все в порядке. Подобные обращения не редкость. Торговцы картинами всегда стараются разузнать о попавшей к ним картине как можно больше. Женщина улыбнулась приветливее, когда поняла, что имеет дело не с клиентом, а с коллегой. Попросив минутку подождать, она скрылась за занавеской, потом выглянула и пригласила его проходить.

Несмотря на вывеску с именем братьев Розье, магазином управлял щеголеватый молодец по имени Жантильи. Взмахом руки он прервал извинения Аргайла. Чепуха. Он избавил его от скуки. Внес приятное разнообразие. С кем имею честь?

Аргайл предъявил свои рекомендации, и Жантильи внимательно прочитал их, чтобы составить представление о незнакомце. Это стандартная процедура при встрече коммерсантов, имеющих дело с картинами, — так собаки обнюхивают друг друга, определяясь, как вести себя дальше: пуститься наперегонки за мячиком или вонзить друг другу зубы в горло. Каким образом собаки отличают друзей от врагов, неизвестно; однако не менее загадочно и то, как дельцы определяют, с кем им сотрудничать, а от кого держаться подальше.

Аргайлу повезло: Жантильи однажды имел дело с Эдвардом Бирнесом, бывшим работодателем Аргайла, и остался доволен сотрудничеством.

Жантильи рассказал Аргайлу о своем опыте работы с Бирнесом, потом молодые люди обменялись сплетнями из мира искусства, затем дружно посетовали на застой в торговле. Беседа протекала в атмосфере доверия и полного взаимопонимания. Покончив со вступительной частью, они перешли к делу.

Аргайл объяснил цель своего визита: к нему в руки попала картина, о которой ему хотелось бы знать как можно больше. Судя по метке на обратной стороне картины, когда-то она выставлялась в галерее Розье. Но увы, это было очень давно.