Последний суд
Шрифт:
Но Ифе, вопреки доводам разума, тихо вышла из комнаты. И, оглянувшись напоследок, почувствовала укол вины при взгляде на мирно спящего принца.
Она нашла покои Анубиса по чистой случайности. Ей повезло во время блуждания по дворцу наткнуться на самые большие двери, к которым вели сразу несколько коридоров. «Властитель этой
На стук никто не отозвался, и девушка, уже совершившая немало глупостей, пошла ещё на одну – с замиранием сердца толкнула двери, открывая их.
Она ожидала увидеть изыски, достойные бога, но оказалась в большом полупустом помещении, где единственным предметом мебели была простая кровать, похожая на ту, что была у неё самой в месте отдохновения на Полях Иалу.
Красивым в покоях Карателя можно было назвать разве что три окна от пола до потолка. Их обрамление было золотым, контрастирующим с чернотой стен и мрачным видом бесцветной пустыни под мрачным небом Дуата.
«Как будто даже этой комнатой он наказывает себя, лишая хоть какой-то радости…» – подумала Ифе.
Анубис сидел в центре комнаты на тонкой циновке. Его глаза, светящиеся зелёным, были открыты, но глядели сквозь аментет, не видя её.
– Простите… Я…
Она попятилась, замирая у двери. Бог никак не реагировал ни на слова, ни на присутствие.
Любопытство. Именно им Ифе решила оправдывать собственный поступок – шаг к богу. «Может, он так спит?» Она не была уверена, нужен ли богам сон. Задумавшись об этом, девушка не сразу поняла, что оказалась на расстоянии вытянутой руки от Карателя, который по-прежнему никак на неё не реагировал.
– С вами всё в порядке? – в тишине вопрос прозвучал гулко.
И, как показалось Ифе, глупо.
Она наклонилась, ближе рассматривая лицо Анубиса. «Он не красив. Но… красив». Её движение стало той самой ошибкой, от которой обычно предостерегали детские сказки о любопытстве, но Ифе почти не помнила тех сказок. Она протянула руку, собираясь коснуться щеки мужчины…
…И оказалась в плену стальной хватки, сжавшей её горло.
Взгляд Анубиса не изменился, но вот его рука теперь сдавливала шею аментет.
– От… пус… ти… те…
Хватка усиливалась.
Бесстрастное отсутствующее выражение на лице Карателя было куда страшнее, чем ярость и презрение, с которыми он душил Ифе в лавке Мив. Девушка быстро поняла, что слова были бесполезны, и попыталась силой разжать его пальцы. Но что могла сделать смертная против бога?
«Это конец?.. Вот так? После всего, что было?» Комната перед глазами уже начинала темнеть. У аментет были считанные мгновения до потери сознания. «Разожмёт ли он тогда руку?» Она не была уверена. Лицо Анубиса было очень близко – он не пытался оттолкнуть её, просто душил там же, где она склонилась к нему. Пинаться и вырываться сил уже не хватало.
– Нет!
Последний хрип. Последнее усилие. Ифе изо
Губы Анубиса были жёсткими и холодными – такими, как она себе представляла. Наверное, Ифе стоило попытаться расцарапать ему лицо, надавить на сияющие божественной силой глаза – это наверняка принесло бы больше пользы, чем простой укус. Но скованный паникой разум находил самые безумные решения, и аментет действительно укусила бога за губу.
«Глупо!» – корила она себя, чуть сильнее сжимая зубы. Ей не хватило смелости действительно причинить боль – только закрыть глаза, смиряясь с неизбежным. От страха она не сразу почувствовала, что хватка на горле ослабела, а губы Карателя приоткрылись, впуская её дыхание.
Зелёный свет под веками погас. Стоило уже открыть глаза. Но Ифе всё ещё не понимала, что происходит.
Не понимала, почему холодные неподвижные губы вдруг мягко прижались к её рту. Почему дыхание того, от кого всегда исходил холод, внезапно оказалось тёплым. Почему рука бога сместилась с её горла на щёку, не убивая, а трепетно лаская.
Другую руку Ифе почувствовала на своих волосах – она запуталась в них, заставляя девушку раскрыть губы. Позволить поцелую углубиться.
«Поцелуй… – осознала аментет. – Это поцелуй».
Всё закончилось внезапно.
Ифе всхлипнула, когда бог рывком поставил её на ноги. Не причинил боли, но отстранил от себя.
– Аментет?..
Она, наконец, открыла глаза, встречаясь с недоверчивым взглядом Анубиса, удерживающего её за плечи.
– Отпустите меня, – шёпот срывался на хрип.
Бог тут же разжал пальцы.
Ифе попятилась от него, прижимая руку к шее, всё ещё саднящей от недавней хватки. Ей не хватило сил снова посмотреть богу в глаза – любопытство закончилось там же, где началось удушение, а следом удовольствие от поцелуя, которого она не ждала. Который напугал её до чёрных точек перед глазами.
Анубис видел в глазах девушки слёзы. «Что я сделал?..» Он помнил, как пришёл в комнату, как позволил разуму отделиться от тела, чтобы изучить происходящее в ТаКемет и заглянуть во все доступные ему уголки Дуата. Он помнил, как что-то острое впилось в его губу, почти сразу сменившись теплом. Желанным теплом и давно позабытым чувством.
А теперь Каратель смотрел вслед грешнице – Ифе, – которая, пошатываясь, убегала из его покоев.
Бог сделал усилие, собирая воспоминания тела и разума воедино, но транс всегда имел недочёты. Отделяясь от своего главного воплощения, бог оставлял позади только чистые инстинкты. «Если она коснулась меня, тело могло воспринять это как угрозу… Что я сделал?!»
Вспомнив, как аментет хваталась за шею, он предположил худшее: «Я пытался убить».