Последний танец Кривой белки
Шрифт:
– Не беспокойся, фильмов про Афган насмотрелся. Они не здесь их выставят, а на тропах. Я сначала должен разобраться, в чем здесь дело, почему они стучат, подсказывая мне, что мы с тобой здесь не одни. Удивительно. Короче, вон там, - Михаил показал на еле видную сопку, - когда пойдешь к шаману, речка будет. Через нее от сопки слева с полкилометра будут лежать три березы, они - мостик, перейдешь их и на звук иди бубна.
– А-а, ес-сли д-другая с-сопка?
– То вправо пойдешь до этого мостика. Иди по берегу. Все, я пошел. Давай, будь мужчиной, делай все, как договорились. И не вздумай
– и крепко пожав руку, ушел.
– 2 -
Что-то произошло. Что?
Только что видел растущую рядом березу, молодую ель, мог к ним прикоснуться рукою, а теперь нет, между Михаилом и деревьями появилась какая-то пленка. Ее можно потрогать рукою. К сожалению, ткань этой прозрачной стены очень плотная, сквозь нее не проникнуть к тому, что осталось за ней. Но все можно хорошо рассмотреть. Даже белок, прыгающих с ветки на ветку. Но и этим зверькам невозможно проскочить через эту стену, как и уцепиться своими коготками за нее. Прыгают на пленку и скользят, скатываясь на землю.
А кроме этого не слышно, что за пленкой происходит. Она непроницаема. Амп роет под пленкой яму, Вой гавкает на белок, находящихся за непроницаемым прозрачным барьером, и тоже помогает своему братцу рыть ямку под стеной. Нужно им помочь. А зачем? Белки же ему что-то хотят сказать?
Михаил становится на колени и скребет руками под пленкой землю. Это больно делать. Больно!
Степнов открыл глаза. Ночь. Несколько звезд мигают ему с черного неба. Белый неполный шар луны слабым светом освещает лес. Поднял ладонь, она тоже видна в лучах ночного светила. Собака, стоявшая справа, на него не обращает внимания, а смотрит куда-то вперед. И ворс у нее поднят. Рычит? Рычит.
– Т-ты к-кто? А-амп? Т-ты, Амп или В-вой?
– спрашивает у пса Михаил.
Но собака на него не обращает внимания.
– В-вик-ктор идет?
– спросил у нее Михаил.
Раздалось рычание и слева. Вой или Амп, стоящий с левой стороны, смотрит в ту же сторону, куда Амп или Вой, стоящий справа.
Михаил прислушивается к звукам.
Собаки, резко ринувшись вперед, сделали всего несколько шагов, и также резко остановившись, стали обнюхивать воздух. Одна из них, взвизгнув, отпрыгнула в сторону и, прижавшись боком к Михаилу, продолжала наблюдать за кем-то. Вторая собака, отскочив от кого-то невидимого, встала перед Степновым, словно стараясь прикрыть или защитить его от невидимого зверя.
Михаил, сжимая в руках ружье, навел его стволы в сторону, куда смотрели собаки, но палец на курке не держал. На всякий случай, вдруг это возвращается Виктор.
Вытерев пот со лба, Степнов расслабил локоть, пальцы на прикладе, опустил стволы вниз. Собака, стоявшая впереди, присела, а через некоторое время легла на землю. Вторая, глядя на нее, сделала то же самое.
Михаил положил ружье на ноги, но ставить его на предохранитель пока посчитал рано. Мало ли что может произойти. Хотя собаки - это лучшие охранники, они почуют пришельца намного раньше, чем услышит его он, Степнов.
Расправив уставшие плечи, Михаил облокотился
...А прозрачная пелена не уходила. Чем она отличается от окружающегося мира? Тонкой пленкой. При быстром движении глаз, она хорошо видна, а если смотреть через нее без движения, то она, буквально, через секунду становится невидимой, но ощущение ее присутствия рядом с тобой есть. И в то же время, если посмотреть на эту пленку боковым зрением, видно, что она выпуклая, как яйцо. Что же она такое?
Пленка задышала, то становится больше выпуклой, то меньше. Создается такое впечатление, что она играет с Михаилом. Протянув руку к ней, снова уткнулся в твердь, но теперь, что не меньше удивило, она продавилась пальцами, проминалась под ними, как спущенный воздушный шарик, с которым он в детстве ходил с родителями на праздники.
А если сильнее надавить на этот шар, его латекс пропустит руку сквозь себя? А сильнее? А еще сильнее? Пропустил? Воздух в нем несколько теплее, но в то же время кожа тыльной части ладони чувствует его вибрацию. Такое впечатление, что руку волнами обтекает электрический ток очень маленькой силы. Он "покусывает" мелкие волоски, растущие на коже, теребя их, и из-за этого создается ощущение щекочения.
Михаил убрал руку назад, все прекратилось, а когда двинул ее вперед, снова появилось чувство, что пленка облепляет кожу на кисти руки.
Рык, раздавшийся сзади, был настолько страшным, что Михаил, бессознательно ища защиты, оттолкнулся ногами от земли и нырнул в эту пленку. Она приняла его, пропуская тело через себя, словно в воду, которая смягчает удар от падения на землю. И, резко обернувшись, он увидел огромную медвежью пасть в полуметре от себя с оголенными клыками. Но в это же мгновение материя, в которую он попал, не пропустила хищника, а оттолкнула его от себя, как сетка ударившийся в нее теннисный шарик.
Медведь, вскочив на лапы, снова, не понимая, что его не пропускает вперед, прыгнул на Михаила и распластался всем телом на пленке, и сполз по ней вниз, не оставляя на ее поверхности ни одной царапины. Его рыка тоже не было слышно, как и звука царапающих когтей.
Медведь снова и снова вскакивал на задние лапы и кидался на Михаила, и снова, ударяясь о невидимую, прозрачную стену, оставался там, на той стороне, словно находясь в клетке. Собаки, беспрестанно лающие на свирепого зверя, как и Михаил, оказались с ним на защищенной какой-то фантастической силой стороне.
Понимая, что эта пленка, потеряв свою силу, может пропустить медведя внутрь себя, Михаил, развернувшись к животному спиной, решил бежать подальше отсюда в лес. Ощущение вибрации все сильнее и сильнее ощущается на открытой коже рук, лица. Бег его получался каким-то медленным и плавным и, несмотря на то, что он прикладывал огромное количество усилий, чтобы двигаться быстрее, этого сделать никак не мог. Воздух здесь был, как резина, мягкая, податливая, а вот дышалось легко. И это даже хорошо. Он, запнувшись ногой обо что-то, плавно падает вниз, мягко дотрагиваясь коленями до травы, земли, по своей сущности сейчас напоминающую пуховую перину.