Последний варяг
Шрифт:
— Я знаю, волхв.
— Зачем пришёл?
— Узнать.
— Так узнавай, — сказал волхв и улыбнулся. И на короткую секунду снова стал тем самым добродушным старцем, что когда-то улыбался смеху маленькой девочки в доме рода Куницы. Как это было давно…
Всё же Лад не до конца внял совету своего наставника, потому что следующий вопрос он задал с тем же испуганным трепетом:
— Ты уже спрашивал у говорящей воды?
Белогуб вздохнул и посмотрел на луну:
— Осталось три дня.
Караван
Авось с интересом рассматривал берега: то крутые и обрывистые, то низкие, с островами деревьев у воды, похожих на деревья его родины, и бескрайним зелёным морем степных трав, уходящим за горизонт. Впрочем, моря Авось ещё не видел.
— Далеко ли до Итиля, Карифа? — поинтересовался юноша.
— Завтра увидишь хазарский город, — пообещал Карифа, — и чудес увидишь на торгах — со всех земель везут.
Карифа пребывал в приподнятом настроении: торговая лихорадка бодрила его, и купец был словоохотлив.
— А посередь реки, прямо на острове, вырос дворец шада. А внутри того дворца в тайных покоях живёт каган. Хазары почитают его за живого бога.
Авось удивлённо прыснул:
— Бестолковый народ! Будет Бог сидеть взаперти…
— А ещё там живёт принцесса Атех, чаровница, прекрасней которой нет на земле.
— Есть, — с уверенностью ответил Авось, — моя суженая.
— Ты даже не знаешь, как её зовут, — усмехнулся Карифа и снова мельком посмотрел на золотой браслет Авося. И снова с трудом оторвал от него взор.
— Узнаю, — пообещал Авось. — Она прекрасней твоей принцессы.
— Не говори так, — сказал купец и то ли в шутку, то ли всерьез добавил: — А то она заберётся в твой сон и похитит твоё прошлое. Или будущее.
— Скажи, Карифа, ты опять с утра хмельным мёдом баловался?
— Не до баловства мне, юноша! — отрезал Карифа, а потом быстро захлопал глазами: браслет манил его. Карифа сложил свои маленькие ручки на животе и вдруг мечтательно произнёс:
— Откуда у тебя такая диковинная вещь?
Это удивительно, но браслет порой так очаровывал Карифу, что даже перебивал жар торговой лихорадки. Вначале, ещё на волоке, он просто оценил искусную работу и диковинное плетение. Но по мере продвижения к Итилю что-то происходило с браслетом. Он сиял всё ярче, играя невиданными тайнами, и манил всё больше. Словно что-то вот-вот должно было свершиться с золотым украшением и его обладателем, словно Карифа мог получить в руки такую тайну и шагнуть за… Он не знал, куда. Вот только ему стало казаться, что и Авось теперь выглядит по-другому. Иногда Карифа обнаруживал, что видит перед собой не оборванного мальчишку, что пришёл к нему наниматься на волоке, а красивого благородного мужа, который вполне мог служить в варяжской дружине. А браслет манил всё больше, но вроде бы на парня никак не воздействовал. Однако ж он отказался его продавать!
Браслет манил,
— Сказал же! — вывел Карифу из подступающего транса голос Авося. — Подарок одного варяжского конунга.
«Он врёт, — кисло подумал Карифа. — Врёт! Но зачем?»
— А что же князь выгнал тебя, — проговорил купец, облизывая внезапно пересохшие губы, — а такой роскошный дар оставил?
— Я отпросился, говорил же! — Авосю пришлось чуть попятиться, потому что Карифа, сам того не замечая, поднял руку, потянувшись к браслету. Авося то удивляла, то забавляла зачарованность Карифы его украшением. — Хочу в Олегову дружину. И, купец, князья не забирают своих даров.
«Вот опять говорит, как благородный», — ещё более скисая, подумал Карифа.
— Продай, а? — неожиданно жалобным голосом попросил он.
— Нет.
— Ну продай…
И вот тогда произошло нечто, что испугало Карифу и заставило его всерьёз усомниться в своём умственном состоянии. Купцу показалось, что Авось горделиво выпрямился и произнёс неожиданно глубоким и словно не своим голосом:
— Карифа, продай мне своё сердце!
Но ещё более диковинным и страшным было видение, сопутствующее этим словам. Карифа совершенно отчётливо увидел, как браслет пошевелился, нити его переплелись в другой рисунок, а замочек из неведомого драгоценного камня, перехватывающий плетение, показался крохотной, но будто живой волчьей головой.
— А-а? — пискнул Карифа и отшатнулся от юноши.
— Не продам, говорю, — повторно пояснил Авось, и это вывело купца из пелены наваждения. — Это мой оберег. Вот. А что это ты такой бледный?
— Нет, нет, ничего, — пролепетал Карифа. — Просто перегрелся на солнце. — Он потрогал свою курчавую голову. — Жара.
И купец заспешил в тень.
Слуги всегда стараются предвосхитить желания своего хозяина. По крайней мере, в том, что произошло дальше, вины Карифы не было. Или почти не было.
Однако ж подпоить Авося оказалось очень просто.
— Я и не такие вина пивал! — хвастался захмелевший юноша.
— Да-да, на пирах княжеской гридни, — говорил булгарин Рагежа, вроде как личный помощник купца, подливая Авосю ещё и прекрасно видя, что юноша пьёт, скорее всего, первый раз в жизни. Да и кто поднесет оборванцу столь ценный напиток? В отличие от Карифы Рагежа совершенно не был очарован магией Авосева браслета и, честно говоря, не очень понимал, чего столько цацкаются с его обладателем.
— А мёду-то испробовал!
— Когда ходил на древлян, — поддакивал Рагежа. — Ты рассказывал.
На ночь, чтобы не сесть на мель, решили остановиться. Лодки вытащили носами на берег. Купцам разложили шатры, нанятые должны были спать в лодках. Авося даже не насторожило, что ему позволили до утра не дежурить, хотя охрану выставили.
— А расскажи, как вы с дружиной обложили чёрного зверя, — попросил Рагежа, а чарка Авося опять наполнилась до краёв. — Вражью волчицу.