Последний викинг. «Ярость норманнов»
Шрифт:
Харальд мысленно задавался вопросом: согласился бы брат вернуться на родину, если бы проник в подлинное значение пророчества? Олав стал небесным владыкой страны. А кто же будет земным владыкой? Кальв, сын Арни, ответил на его безмолвный вопрос. Греческое вино наконец подействовало на него или же просто пришло время, но викинг встал во весь свой немалый рост и проревел:
– Мы все сожалеем, что поддались на посулы Кнута Могучего и выступили против нашего святого повелителя.
– Мне не о чем сожалеть, – поспешил прервать его Эйнар Брюхотряс, – ибо я, не в пример прочим, не поднимал оружие против святого Олава.
– Правда твоя! – продолжал свою речь Кальв. – Ты был при дворе Кнута, когда мы сражались. Нас всех обманули: и тех, кто сражался, и тех, кто отсиживался дома. Когда я понял, что остался с носом, я отрекся от клятвы,
Кальв встал на одно колено и поднес мальчику секиру. Магнус как завороженный направился к викингу и принял из его рук знаменитую Хель, принадлежавшую его отцу. Кальв громко провозгласил:
– Нам нужен конунг, вокруг которого сплотятся норвежцы. Магнус, сын Олава! Мы приехали за тобой! Здесь, в сердце Гардарики, мы даем тебе клятву верности. Вместе с отцом ты будешь править Норвегией: святой Олав с небес, а ты на земле!
В тот же вечер в палатах конунга Ярицлейва Мудрого были обговорены все условия. Норвежцы, сражавшиеся против Олава святого при Стикластадире, обещали, что станут людьми Магнуса и будут ему служить. Обещание было скреплено клятвами Кальва и других норманнов. Конунг Ярицлейв и его супруга Ингигерд от имени своего воспитанника Магнуса заключили полный мир с послами и обещали, что он будет им верен и что они во всем могут на него положиться, если он станет конунгом Норвегии. Магнус должен был стать приемным сыном Кальва, который обязался делать все для укрепления его власти в Норвегии.
Через несколько дней послы отправились в Адельгьюборг. Они торопились, чтобы успеть отплыть до начала свирепых зимних штормов. Стоя на крыльце своих палат, Ярицлейв Мудрый дал последние наставления воспитаннику. Ингигерд, обливаясь слезами, целовала Магнуса. Ярославичи один за другим подходили к товарищу и обнимали его, и только Эллисив, спрятавшись за толстой мамкой, показала Магнусу язык. Когда были произнесены слова прощания, Магнуса усадили в седло. Всадники тронулись по Славной улице и вскоре исчезли из вида. Магнус Добрый возвращался на родину, чтобы вступить во владение землей, оставленной Олавом святым.
Харальд не последовал за ним, ибо его душу терзали сомнения. Простим же Харальду греховные мысли ради его молодости и неискушенности в святых делах. Кроме того, нельзя не принять во внимание, что в первое время чудеса, произошедшие от мощей Олава святого, были немногочисленны. И только потом чудеса начали низвергаться, словно весенний поток, несущийся со склона горы. Исландец Торарин Славослов сам рассказал мне об этом. Он был скальдом при дворе конунга в Трондхейме. По его свидетельству, люди слышали, как над святыми останками Олава небесные силы издавали звуки, подобные звону колоколов, свечи зажигались сами над алтарем от небесного огня. Торарин говорил, что к святому Олаву конунгу приходило множество всякого народу – хромые, слепые или страдающие другими немощами, – и все уходили от него исцеленными. Он не передавал подробностей, а только сказал, что, должно быть, бесчисленное множество людей излечилось благодаря заступничеству Олава конунга.
Все места, связанные с жизнью и смертью Олава, стали местом паломничества. Из песчаного холма, где был на время погребен Олав конунг, забил чудесный родник. Водой из этого источника многие излечились от своих недугов. Этот источник огородили и воду из него бережно охраняют с тех пор. Говорят, что на месте той хижины в Стикластадире, где тело конунга оставили на ночь, ныне собираются построить церковь. Так исполнилось пророчество, полученное Олавом святым в Гардарике.
Perpetuus rex Norvegi –
Глава 26
Страна Бьярмов
Харальд провел в Гардарике несколько зим и ходил походами по Аустрвегу, или Восточному Пути. Как говорит скальд Бёльверк: «Конунг, ты обтер кровь с меча, прежде чем вложил его в ножны. Ты насытил воронов сырым мясом. Волки выли на гребнях гор. А ты провел, суровый конунг, следующий год на востоке в Гардах; никогда мне не доводилось слышать, что какой-либо воин превосходил тебя».
Однажды он попросил Ярицлейва конунга послать его в полюдье по Стране Бьярмов. Он много слышал об этой северной земле, которая граничит с Гандвиком, огромным заливом, омывающим Норвегию. Чтобы попасть из Норвегии в Страну Бьярмов, следует плыть на север вдоль побережья до крайнего мыса, а потом необходимо повернуть на юг и войти в устье большой реки, называемой Вина. Конунг Харальд Серая Шкура, сын Эйрика Кровавой Секиры, одним летом поплыл со своим войском на север, в Страну Бьярмов, совершал там набеги, дал большую битву бьярмам на берегах Вины и перебил много народу.
В Страну Бьярмов также ездят из Хольмгарда, и гораздо чаще, потому что путь не столь опасен, как морское путешествие. Бьярмы платят дань новгородцам дорогими мехами, которые дешево ценятся в их стране, ибо она изобилует пушным зверем. Народ бьярмов коснеет в жесточайшем язычестве. К ним не приходят проповедники слова Божьего, ибо их страна лежит на краю земли. Кроме того, бьярмы приносят в жертву всякого, кто обличает их нечестивых идолов. Но Харальд не боялся свирепых язычников. Он хотел доказать Ярицлейву конунгу, что ему по плечу любое дело. Кроме того, он рассчитывал, что, съездив в эту таинственную северную землю, он возвысится в глазах дочери конунга Эллисив. И действительно, златовласая Эллисив с восхищением смотрела на Харальда, когда он уезжал в Страну Бьярмов.
Харальд и исландец Халльдор плыли на ладье по реке Вине. За ними следовали две ладьи с дружинниками. Они торопились добраться до укрепленного места на одном из островов, где должны были встретиться со сборщиками дани. Полюдье начиналось глубокой осенью и продолжалось всю зиму. Пока же сборщики готовили все необходимое для трудных поездок в глубину страны и ждали дружинников, которые защищали их от нападения бьярмов. Харальду сказали, что старшим над сборщиками дани является варяг по имени Барди. Он подумал, что хорошо бы, если бы этот варяг был родом из Норвегии или на худой конец из Швеции. Но если он датчанин, то они вряд ли найдут общий язык.
Вдали показался лесистый остров, на котором стояла одинокая хижина. Там их ждали сборщики дани. Они подплыли к острову и высадились на берег. Навстречу им шагнул приземистый норманн. Он воскликнул:
– Халльдор! Ты ли это, родич, или глаза обманывают меня?
Исландец Халльдор повернул свое бесстрастное лицо к Харальду и спокойно сказал:
– Мой родич Барди с Озерного Мыса.
Следует особо сказать о Барди, который был втянут в долгую вражду между людьми с севера и людьми с юга. Барди не убивал моих родичей. Он вообще никого не хотел убивать. Его старший брат Халль всего лишь одолжил свой корабль человеку, которому хотели отомстить сыновья Харека. Их было восемь, все люди крепкие и свирепые. Тем не менее человек, за чьей головой они охотились, улизнул от них в Англию. Тогда они решили отомстить тому, кто помог ему скрыться. Корабль Халля стоял у одного острова, поджидая попутного ветра. Сыновья Харека вызнали, где стоит корабль Халля. Они сели в небольшую лодку и погребли от своего корабля к другой стороне острова. Там жил мелкий бонд: это был неумный и жалкий человек. Они предложили бонду полмарки серебра за то, чтобы он привел Халля к ним, когда никого рядом не будет. Бонд подумал, что это смахивает на предательство, но деньги показались ему больно хорошими, и он взял их и обещал все устроить. После этого он пошел к Халлю и сказал, что хочет показать ему лес, где можно нарубить сухих дров. Халль сперва отнесся к этому без охоты, но потом поддался на льстивые слова бонда и пошел за ним на ту поляну, где лес был всего лучше. Тут сыновья Харека выскочили из засады все вместе, набросились на Халля и убили его, так что он не успел сказать ни слова; к тому же он и не защищался. Совершив убийство, сыновья Харека тотчас же сели на свой корабль и уплыли. У побережья Ютландии их настигла буря, корабль разбило в щепы, и они все утонули.