Последний воин. Книга надежды
Шрифт:
— Пашенька, голубчик, ну скажи, ты правда рад? Ты куда нас ведёшь?
— Вот что, хлопцы. — Пашута посуровел. — Обижайтесь или нет, а вам придётся уехать. Срочно. Я вас прошу. Кой чёрт вас принёс! У Вильки никогда соображения не было, но ты-то, Владислав, грамотный мужик, другом считаешься…
— А в чём дело? — удивился Шпунтов, строптиво пытаясь высвободить руку, зажатую в тиски железных Пашутиных пальцев. — Просвети, пожалуйста.
— Чего просвещать… Дуйте откуда приехали. Денег
Постепенно до сознания гостей дошло, что их неприветливо встречают.
— Мы тебе сюрприз хотели сделать, — капризно протянул Шпунтов. — Виля сказала, ты от счастья обалдеешь. Правда, Виля?
— Сделали сюрприз, сделали! Спасибо! И до свидания.
Шпунтов наконец вырвался резким движением, чуть не опрокинув всех в снег.
— Погоди, Павел Данилыч! Так дела не делаются. Если у тебя какие неприятности, объясни. Мы поймём. А чего ты нас тащишь? Куда ты нас тащишь? Мы тебе не дрова.
— Личная неприятность у меня, — с тоской произнёс Пашута. — Понимаешь, личная. Вы мне некстати.
Вильямина тоже освободила руку, заметила оскорблённо:
— Не удастся твой номер, Пашенька. Я тебе не дворняжка. Думаешь, пнул ногой — и избавился? Я всё же твоя жена.
— Как это — жена?
— А вот так это. Я твоё письмо внимательно прочла. Завёл себе кралю — ладно. С мужиками бывает. Ничего тут особенного нету. Показывай! А мы с Владиком разберёмся, какая она краля. Вот, может, ей-то и надо дать пинка.
Пашута взъярился, но вполсилы, вяло. У него запал иссяк. Понял, так просто ему не отвертеться.
— Да кто вы мне такие, чтобы разбираться? Не краля у меня, а невеста… Вилечка, мы же с тобой по-хорошему расстались? Разве нет?
— Не будет, как ты мечтаешь, понял? Так с женщинами не обращаются. Это тебе не Америка. Женщина не половая тряпка, чтобы её за дверь вышвыривать. Думаешь, Пашенька, на тебя управы не найдётся? Ещё как найдётся. Лучше ты меня не выводи из себя.
Пашута растерялся. Не подозревал он у Вильямины такой способности к сопротивлению. Ошибся в ней.
Ух как глазищи сверкают! Того гляди набросится, исцарапает. Шпунтов тоже был в затруднении.
— Ты извини, Павел Данилыч, если что не так. Она сказала, ты её ждёшь. Просил вроде приехать. Вроде у тебя беда.
— А то не беда! — завопила Вильямина. — Задурила ему голову молодая шлюшка — это не беда? Спасать его надо. Доверься нам, Пашенька, мы тебя любим бескорыстно. Мы тебе поможем. Покажи, где она7 Я ей такой укорот сделаю, век не забудет. Ты ведь, Пашенька, доверчивый, наивный. Ну, чем она тебя взяла, скажи? Чего у неё такое есть, чего у меня нету?
— Гордость у неё есть девичья, — соврал Пашута.
— Гордость? А у меня нету? Спасибо тебе, отблагодарил. За все заботы
Пашута полагал, что Вильямина в глубине души его побаивается, но сейчас убедился, что всё наоборот. Это он должен её опасаться.
Они довольно далеко отошли от дома, когда на дороге показался Спирин. Увидев незнакомых людей, отчаянно спорящих с Пашутой и жестикулирующих, он поначалу заподозрил, что это мелиораторы, подосланные Хабилой, но, узнав, что это гости из Москвы, тут же проникся к приезжим симпатией.
— Прекрасно, что приехали, прекрасно. Нам люди — во как нужны! У нас с Пашей планы огромные. Да мы в этих благословенных местах такую коммуну отгрохаем, Хабило подавится… Паш, а ведь есть в этом что-то символическое. Гляди, мы ещё клич не кликнули, а люди к нам из самой Москвы потянулись.
— Никто к тебе не потянулся, — урезонил друга Пашута. — Они приехали с хулиганскими намерениями.
Спирин посерьёзнел:
— Поселим вас в дом Прохоровых. Он с того лета пустует. Домина, я вам скажу, дворец!
Шпунтов покосился на Пашуту.
— Я не против. У меня отпуск.
В двусмысленной обмолвке земляка Пашута уловил нечто такое, что дало его мыслям иной поворот. Как это он сразу не сообразил в запарке? Ведь Владька Шпунтов ухарь, известный, покоритель сердец. Чего бы это он попусту потянулся за Вильяминой? Вон и она что-то подозрительно притихла. Вилька красивая девица, вполне Шпунтову под пару. Пашута с облегчением вздохнул.
— Хорошо, пусть немного поживут. Но с одним условием.
— С каким? — хором поинтересовались Шпунтов и Вильямина.
— Чтобы без дурацких выходок. Будете отдыхать тихо, как мыши. Это к тебе в первую очередь относится, Вильямина.
Вильямина, пережив зловещий приступ агрессивности, теперь изображала невинную простушку.
— На что намекаешь, Пашенька? Прямо обидно слышать. Какие выходки? Перед посторонним человеком неудобно… Это что я твоей кралей интересовалась? Ты это имеешь в виду?
— И это тоже.
Вильямина обернулась к Спирину, точно призывая его заступиться.
— А что такого? Что я сказала? Конечно, мне интересно. Жил со мной, теперь завёл другую. Любая бы на моём месте полюбопытствовала.
— Виля, прекрати!
Вильямина пригнулась с деланным испугом.
— Ой, какой ты грозный, Пашенька!
Он понимал её игру. Затаилась до удобного случая. Бог с ней. Удобного случая ей долго придётся ждать. Главное, успеть объясниться с Варей.
Торжественно проводили гостей в избу Прохоровых. Оставили отдохнуть с дороги, игриво пожелав им доброй ночи. Вильямина улучила момент, шепнула Пашуте: