Последний вздох перед закатом

CareS

В 11 утра Павел как штык был в штабе, ему даже не дали поспать толком. Всю ночь Павел не мог уснуть из-за того, что теперь он не чувствовал родного сопения на полу. Тишина, которую последнее время так ненавидел Павел, стала ещё тише. К утру его вызвали через гарнитуру. Сколько было времени на тот момент — Павел не знал, а телефон уже давно разрядился. Но приехал вроде вовремя, не опоздал. Его снаряжение с прошлой операции ему всё же пригодилось. Винтовка и маскировочный костюм были при себе. Патроны Павлу позже додали. Через несколько минут его уже ждал командир. Он был в одной комнате с Голдом. Павел протянул руку Голду, тот, не ответив, встал смирно.

— Здравствуйте, Павел, наслышан я про вас. — командир взял в руку кружку — Сегодня наклёвывается одно дельце, надеюсь, что вы нам поможете — Павел кивнул — Славно. У нас, прямо

над нами, с противоположной стороны Верховки, где-то также пять километров от трассы, расположена одна деревня, и отмечена у нас как слепая зона. Названия у неё точного нет, раньше называлась «Фазьма». Суть её в том, что она была заброшена ещё давно, до этих событий. Там, судя по уголовным делам, орудовали и жили какие-то последние ублюдки. Устраивали там полнейший беспредел. Держали пленных, издевались над ними. Милиция даже докладывала, что в голодный год у них были случаи каннибализма. Понимаете, да? Жило там около 30 человек, дети, старики, и все сидели под преступной бандой, не имея связи с внешним миром, жуткая история, но да ладно. — командир встал у окна — Если бы ещё тогда этот случай опубликовали в СМИ… всем всё равно было бы начихать, вряд ли кого-то этим удивить. Да только вот всё было засекречено. А когда собрались штурмом брать деревню, то обнаружили, что все упыри вместе с их главарём были убиты, и тела их были разбросаны по деревне. Недавно командование доложило нам, что видели кого-то в тех краях. Нужно бы наведаться, да выяснить кто там шляется, и что он там забыл. Был отдан приказ больше не допустить подобного ада в той печально известной деревушке, они и в мирное время натерпелись, а сейчас что там может разрастись — страшно подумать. Скорее всего это не потомки той страшной банды, а обычные местные мародёры, но лучше всё же перестраховаться. Если менее пятерых лиц — уничтожить, если более — вызывайте наших ребят. Всё ясно? Теперь отправляйтесь, машина ждёт. — Гас вёз Голда с Павлом в гробовой тишине, после чего, высадив у поворота на Верховку, пожелал им удачи, и отдалился. Фазьма располагалась в пяти километрах от места высадки, идти около часа. Павел и Голд шли по лесу около двадцати минут. Слева от него было расстелено поле. По полю идти было опасно — могут заметить издалека.

— Слушай, а какого лешего тебе тут понадобилось? — Голд шёл в развалку, положив винтовку на плечо, и иногда размахивая головой в стороны, Павел же шёл притаившись, в полном внимании, держа оружие наготове. — Сидел бы у себя в городе, мух ловил, доживал бы деньки, а то тут ты мне сейчас проблем подкинешь. —

— Проблемы ты и сам себе неплохо создаёшь — огрызнулся Павел.

— Проблемы я не только себе создаю, но я ни в чём не виноват, чему быть, того не миновать. Это жизнь заставляет меня так грязно играть. —

— Ясно. Понял. Бывает. — неохотно отвечал Павел, делая паузы в диалоге — Я не знаю, что я делаю здесь, но заметь, я не бросаю тебя, я иду за тобой, впрягаясь за то, за что понятия не имею. —

— Да куда ты тут денешься, быстро тебя местные нелюди порежут и сожрут, и ты это больше меня понимаешь, поэтому ты пока что с нами, плывёшь себе по течению, но толку в этом нет, конец тут будет у тебя не такой красочный, какой бы ты хотел. — Павел опустил вниз своё грустное лицо.

— Слушай, давай молча дойдём, последние дни убивают во мне всё желание разговаривать, тем более с такими, как ты. — Предложил Павел. Голд свистнул Павла. Павел обернулся, Голд нацелил на него дуло винтовки.

— Будешь так базарить, пристрелю, как собаку, понял? —

— Так стреляй — Павел обернулся в полный рост к Голду.

— Думаешь не стрельну? С псиной твоей тебя положим, а в такой глуши тебя даже через хренову тысячу лет не найдут, будешь лежать вместе с остальным сбродом, здесь тебе и место —

— Ты только разговариваешь — Павел поднял голову — Не стреляешь. Ты не бравый воин. У тебя другие приоритеты, таких как ты точно никто не вспомнит, даже если тебе памятник выставить. —

— Ну да, ну да, меня с моими то средствами никто не вспомнит, а тебя, никчёмного бомжа поди поминать всей Краснароссией будут? — Истерично посмеивался Голд. — Знаешь, скольких я отщепенцев отправил на тот свет? Я люблю это делать, вы мне не нравитесь, всё живёте непонятно чем. То ради бабы, то ради мамы, тьфу на вас, бабло вам не надо, власти вам не надо. Неделю назад слышал такого как ты, перед тем как сдохнуть, он просил меня передать

его то-ли бабе, то-ли родственнице, что он их дескать любит. Другие бывало просили что бы я им помолиться дал, перед тем, как я их пришью. Больные ублюдки, ничего не мыслили, они сдохнут скоро, а всё городят про седую бабку. —

— Правильно, а ты и родину свою продашь непонятно кому, и за бумажные огрызки убьёшь. Так стреляй, я не хочу находиться с тобой. Только знай, чем жил, тем и подохнешь. — над головой Павла прозвучал выстрел. Пуля попала в сосну позади Павла.

— Те тоже были дерзкие, перед тем как я их валил. Всё не пойму, чем такие как ты живёте? Ваша идея изжила себя, сечёшь? Ты сдохнешь, и от тебя ничего не останется, а всё на что-то надеетесь, что после смерти воспрянете, больные люди — Павел лишь молча развернулся, и продолжил идти к цели, ожидая выстрела. —

— И я в это верю, стреляй в спину, я знаю, за что я иду, но знаешь ли ты? —

— Герой, фанатик, понимаю. — усмехнулся Голд. — А что, не так чоли? Нет, ну ты скажи мне, не так? Сколько лет крысы в правительстве обещали здесь хорошую, новую жизнь! Сколько они про это говорили, а теперь от их обещаний не осталось ни пуха, как и от них самих! И теперь ты меня упрекаешь в том, что я не жалею людей, как не жалели они? Да ты можешь пойти и сдать меня, думаешь мне страшно? Пара бумажек, и меня доставят в любую точку страны даже сейчас. Только такие как ты не доставят, но они уже давно сдохли, потому что не играли по правилам. Да ты знаешь, как эти жирные твари пируют и радуются, пока здесь люди подыхают, и едят друг друга? А армия так вообще, обогащается здесь как и в Смерчеево, ты же бывал там, видел всё своими глазами, а теперь всё это отрицаешь? А знаешь, где твоя верхушка? Она свалила! Она свалила, оставив тебя и всех нас, подыхать здесь! Вся Краснароссия охвачена огнём. Что тебе рассказывала эта тварь усатая? Что весь мир полыхает в огне? Что метеориты радиоактивные везде упали, что ядерная война, да? Чтоб ты знал, в Краснароссии снова идёт гражданская война, а нам запрещено об этом говорить! То есть тупая перестрелка бандитов! Ты думаешь, что эти военные — это настоящие военные? Ты ни черта не знаешь, и говоришь о том, чего не слышал! Ты просто попал в одну из недо-банд, что борются за территорию и властвование, как и все остальные! В Краснароссии сейчас полно таких групп! Хоть отбавляй. А эти, эти просто захватили местную военную часть при начале погромов, и создали более-менее властную сеть. Нет никакого центрального штаба, и нет никакой доставки припасов из центра! Мы просто грабим местные селения, не давая другим бандитам забрать нашу добычу, и всё! Весь Верховск держат какие-то упыри, давно мы им зад хотели надрать, да сил столько нету, и наши хотят отжать у них город со временем, для этого и освобождают местные территории, для прохода пути! Ты знаешь, что они тебя расстреляют, когда ты им станешь не нужным? Ты… — Голд не договорил, вдалеке, из-за поля, начала казаться Фазьма, а под ногой Голда раздался щелчок. — Твою же… Мина… Ты глянь… Мина… Наступил… Паша… Помоги… — судорожно говорил Голд, замерев на одном месте.

— Позволишь у тебя узнать кое-что? — обернувшись, спросил Павел. — Почему ты не можешь решить эту проблему парой цветных бумажек? —

— Урод, ты на меня гонишь из-за этой дыры, которую ты именуешь домом? За этих ублюдков, что тебя пришьют завтра? Помоги мне, и сегодня же уедем под Дзержев, у меня там связи, нас пропустят, пришьём усатого, и свалим, жить будем, всё будет хорошо. — Голд всё не двигался, только боязливо смотрел под ногу.

— Нет — покачал головой Павел — Мне абсолютно всё равно, в какие игры здесь собрались играть политиканы. Задача нас, пешек, остаться людьми. А ты действуешь наоборот, ты помогаешь тем, кто вверг этот край в хаос, и убиваешь тех, кто хочет всего лишь жить. Не ты ли охотишься за деньгами, когда они уже не нужны, отнимая жизни, когда они всегда будут нужны? —

— Подумай хорошенько — Голд снова нацелил винтовку на Павла.

— Я бы не советовал — Павел достал из кобуры пистолет, и наставил его на Голда — … делать не обдуманные решения. Они уже привели к анархии мою родную землю. Они уже лишили меня семьи и друзей. —

— Больной безумец, лишил семьи ты себя сам, когда решил свалить от неё! А твоего дружка, псину, ну я думаю он был твоим единственным другом, с большой вероятностью, убили свои же! И чё это ты в меня стрелять вздумал? Ты же в людей не стреляешь, поехавший пацифист —