Последний вздох перед закатом
Шрифт:
— Ого! — Один из людей, увидав монахиню, улыбнулся, сняв шляпу, и достав нож, причесал им свои волосы. — Баба! А красива кака! Глянь, Метрон! — Второй человек улыбнувшись кивнул, монахиня же молчала. Первый человек, судя по всему главный, подошёл к монахине, окинув её взглядом с ног до головы, после чего широко улыбнулся.
— И чья же ты така распрекрасна вся тут будешь? И как же мы тебя раньше не видели? Чего тут одна стоишь, красоточка? — Монахиня продолжала молиться на этот раз про себя.
— Я отсюда, Митрофановна я —
— Ничья то есть? Ну понятно, стало быть
— На том свете нагуляемся, там такие сады распрекрасные, так глаза от красоты слепит, можно ходить и любоваться сколько душе угодно, только прекращай в последние дни творить беззаконие, да помолись, может Бог и помилует тебя — Монахиня вдруг решила подискутировать.
— Много ты понимаешь, баба, я тут ещё вас всех переживу, вот сейчас возьму какую-нибудь особо разговорчивую мадам, да прогуляюсь с ней до избы ближайшей, у меня и угостить чем есть, самогона налить тебе, или ты больше по винцу? Ну винца у нас нет, что-то в окрестностях это особо никто не пьёт. — Человек рассмеялся, снова прикоснувшись к монахине, та лишь отвела голову от запаха перегара.
— В мир невесть что опустилось, ты словно на войне находишься, неровен час ты голову сложишь, и ты всё думаешь, как бы позабавиться? — Первый человек словно ошалел от услышанного, а второй перестал смеяться и облизываться.
— А что мне ещё делать? Думаешь он нас слышит? — Первый указал пальцем на одну из икон — Чего тут происходит, если он есть? А если и слышит, и видит, что ты думаешь, не простит нам с тобой? А, Метрон? — Второй на этот раз не засмеялся.
— А ты простишь своему другу, если он завтра тебя огреет, забрав всё твоё честно награбленное? — Первый лишь почесал затылок от вопроса монахини, посмотрев на своего друга.
— И что нам, стоять тут с тобой, воздух сотрясать? Меня твой Бог не накормит, и денег мне не даст. Ты лучше скажи, где тут что есть поживиться, и сама что есть отдавай, и жива останешься, будешь дальше тут стоять себе, как тебе предложение? —
— Да откуда чему тут быть? До вас уже несколько десятков таких как вы заходили, всё вынесли под чистую —
— А тебя то не тронули? — Рассмеялся второй.
— Не тронули, представьте себе, от таких как вы меня уберёг Господь — Второй разозлился со слов монахини, и достал ружьё, первый же успокоил его, развернув к выходу.
— Ладно, Метрон, пойдём, нечего тут ловить, и девка какая-то диковинная —
— Ну разок то можно было бы, чё ты? —
— Да успеешь ещё, чё она, одна баба что-ли на земле осталась? Погнали, Верховские и вправду быстрее нас всё могут обшманать — Два человека направились к выходу из церкви, пока монахиня не окликнула первого.
— Стой, вот, всё, что у меня есть, и всё,
— И чё это? — Первый засмеялся, после чего достал из кармана денежную купюру, поводил ею у монахини перед носом, и убрал обратно — Вот это точно мне поможет, вот от этого точно есть прок, а твоя деревяшка мне какую выгоду даст? — Монахиня смотрела на человека душепронизывающим взглядом.
— Прошу тебя, стань человеком, не гневи Господа, не сокращай дни твои, думаешь матушке твоей приятно тут за тобой наблюдать, как ты бесчинствуешь? Она же приходила сюда, говорит, придёт к тебе мой Андрюша, ты уж помолись за него, покуда я не могу. —
— Чё ты брешешь? Матуха моя … — Первый словно побелел — Как ты меня назвала? —
— Ступай —
— Ну ты скоро там? — Второй уже стоял на улице, звав своего товарища, а он, с выпученными глазами стоял как вкопанный, после чего вырвал из рук монахини иконку, и выбежал из храма. — Чё она тебе плела там? — Первый всё молчал.
— Да так, ничего. — Первый помотал головой, оглянулся на храм, после чего сел в машину, где уже находился его друг.
— Чего это она тебе дала? — Второй указал на иконку.
— Да так, сейчас, погодь. — Первый вышел из машины, после чего выложил иконку у порога церкви, и сел обратно в автомобиль.
— Да нет, не может быть, бред это всё, бредит баба — приговаривал первый.
— Что? — поинтересовался его друг.
— Да так, ничего, балакаю себе под нос, поехали лучше дальше, я тут деревеньку знаю, там должны быть добро какое-никакое. — Второй лишь кивнул, и завёл автомобиль, и когда он тронулся с места, первый посмотрел в зеркало заднего вида, там монахиня подобрала иконку, после чего посмотрела в сторону Андрея.
****
Павел сидел у костра, опять стемнело, опять свет давал лишь огонь. Что случилось вокруг? Что произошло? Не странный ли это сон? Но пули тогда казались реальны, даже очень, так что тогда Павлу точно проверять не хотелось. Павел сидел неподвижно, и только сейчас он смог заметить, что днём не было видно птиц, хотя обычно ласточек здесь было полно. Война? Катастрофа? Что же? Неизвестно. Такая гробовая тишина вокруг. Ни сверчков, ни гула трассы. В голову Павла, словно выстрел посреди тишины, ударил лай Крона. Павел взял сайгу, на всякий случай снял с предохранителя, и замер на месте. Он думал, что ему послышалось, но нет. Неподалёку раздавались голоса. Если кто-то в деревне разговаривает, то ты почему-то можешь услышать это из любого её конца, а на фоне тишины так тем более. Голосов было несколько, мужские, доносились они со стороны улицы. Павел пригнулся, и приказал Крону молчать, но напрасно, видимо, гости увидели дым от костра. Но кто они? Темнота гробовая, не видно ничего. За забором Павел увидел лучи фонарей, был слышан топот ног и стук во входную дверь. Павлу было страшно настолько, что он почти терял сознание, видимо это был его самый сокровенный страх.