Последний взгляд
Шрифт:
Он провел меня в тот самый кабинет, где началась вся эта история. И я почти физически ощутил, как давит на меня атмосфера этой комнаты. Я почувствовал, что прошлое заполняет здесь все пространство. А каково же Чалмерсу, подумал я, который живет с этим ощущением изо дня в день.
– Хотите хереса, старина?
– Нет, спасибо.
– Что ж, тогда и я воздержусь.
– Он крутанул кресло у бюро, уселся у монастырского стола и уставился на меня.
– Если не ошибаюсь, вы собираетесь обрисовать мне ситуацию в общих чертах.
– Постараюсь это сделать
– Разве я могу вам помочь? Я перестал что #8209;либо понимать, - он беспомощно развел руками.
– Что ж, тогда попрошу вашего терпения. Я только что говорил с Бетти Тратвелл о смерти ее матери.
– Да, да, она пала жертвой несчастного случая, ужасная трагедия.
– Мне кажется, ее смерть нельзя объяснить несчастным случаем. Как я понял, миссис Тратвелл была ближайшим другом вашей матери.
– Да, они очень дружили. Миссис Тратвелл трогательно ухаживала за матерью в последние дни ее жизни. И если я и могу в чем #8209;то ее упрекнуть, так только в том, что она не сообщила мне, что мать близка к смерти. Я тогда был в плавании и понятия не имел, что мать доживает последние дни. Можете себе представить, что я пережил: в середине июля наш корабль пристал к западному побережью, и тут я узнаю, что обеих уже нет в живых.
– Его грустные голубые глаза перехватили мой взгляд.
– А теперь вы мне говорите, что смерть миссис Тратвелл нельзя объяснить несчастным случаем.
– Я должен выяснить, как умерла миссис Тратвелл. Хотя это ничего не изменит. Если убийство - хотя бы и случайное - является результатом уголовного преступления, закон все равно квалифицирует его как преднамеренное. Но у меня возникли подозрения, что миссис Тратвелл и впрямь была убита намеренно. Будучи ближайшей подругой вашей матери, она должна была знать все ее тайны.
– У матери не было тайн. Она пользовалась всеобщим уважением.
Чалмерс в запальчивости вскочил, кресло со скрипом завертелось. Повернувшись ко мне спиной - в этот момент он чем #8209;то напоминал упрямого мальчишку, - Чалмерс уставился на картину, маскирующую дверь сейфа: парусник по #8209;прежнему стоял в бухте, голые индейцы валялись на берегу, испанский отряд маршировал по небу.
– Если Тратвеллы пытались очернить мою мать, - сказал он, - я привлеку их к суду за клевету.
– Ничего подобного, мистер Чалмерс. Никто и слова худого не сказал о вашей матери. Я только пытаюсь выяснить, кто залез в ваш дом в сорок пятом году.
Тут он повернулся ко мне лицом.
– Эти люди не могли быть знакомы моей матери: она дружила с лучшими людьми Калифорнии.
– Нисколько не сомневаюсь. Но не исключена возможность, что грабители знали вашу мать, а также знали, ради чего лезли в ваш дом.
– На этот счет я могу вас просветить, - сказал Чалмерс.
– Мать имела привычку держать все свои деньги дома. Она унаследовала ее от моего отца, вместе с деньгами. Я неоднократно уговаривал мать положить деньги в банк, но она и слышать об этом не хотела.
– Деньги достались грабителям?
– Нет. Вернувшись с войны, я нашел
– И большая сумма осталась после вашей матери?
– Вполне значительная. Несколько сотен тысяч долларов.
– Каково происхождение этих денег?
– Я уже вам сказал: мать получила их в наследство от отца, - он посмотрел на меня устало и недоверчиво, словно подозревал в намерении оскорбить память матери.
– Уж не хотите ли вы сказать, что эти деньги ей не принадлежали?
– Никоим образом. А нельзя ли нам хоть ненадолго забыть о вашей матери?
– Нельзя, - добавил он с мрачной гордостью.
– Я ни на минуту о ней не забываю.
Я немного повременил, потом предпринял новую попытку.
– Я ведь вот что хочу выяснить: в вашем доме, в этой самой комнате, с перерывом в двадцать три года произошли два ограбления, или по крайней мере две попытки ограбления. Мне кажется, они связаны между собой.
– Как?
– Через людей, которые в них замешаны.
Глаза Чалмерса затуманились, он снова опустился на стул.
– Мне не ясна ваша мысль.
– Я хочу сказать, что в обоих ограблениях могли участвовать те же люди и подвигли их на это те же причины. Мы знаем, кто совершил последнее ограбление. Ваш сын Ник под влиянием Джин Траск и Сиднея Хэрроу.
Чалмерс закрыл глаза рукой, опустил голову - редкие волосы рассыпались, и среди них заблестела похожая на тонзуру плешь.
– Их убил Ник?
– Как вам известно, я сильно в этом сомневаюсь, но доказать, что это сделал не он, не могу. Пока не могу. Однако вернемся к ограблениям: Ник взял золотую шкатулку, в которой хранились ваши письма, - я намеренно избегал упоминать имя его матери.
– Возможно, письма похищены случайно и грабители охотились только за шкатулкой. Она была нужна миссис Траск. Знаете почему?
– Очевидно, потому, что она воровка.
– Она придерживалась другого мнения. И шкатулку она не считала нужным прятать, а держала на виду. Шкатулка, по всей видимости, принадлежала бабке миссис Траск, а после ее смерти дед миссис Траск подарил шкатулку вашей матери.
Чалмерс еще ниже опустил голову и запустил пальцы в волосы.
– Вы ведь говорите о мистере Роулинсоне?
– Увы, да.
– Мне оскорбительны ваши слова, - сказал он.
– Вы бросаете тень на невинные отношения пожилого человека и почтенной женщины…
– Забудем на время об их отношениях…
– Не могу, - сказал он.
– Не могу забыть… - и уронил голову на руки, чуть не стукнувшись при этом о стол.
– Я не хочу никого осуждать, мистер Чалмерс, и меньше всего вашу мать. Просто я установил, что она была знакома с Самюэлем Роулинсоном. Роулинсон возглавлял пасаденский Западный банк, банк этот разорился в результате хищения, совершенного примерно в одно время с попыткой ограбления вашего дома. В хищении обвинили зятя Роулинсона - Элдона Свейна, - и, возможно, не без оснований. Правда, мне говорили, что мистер Роулинсон сам обчистил банк.