Последний языческий бог
Шрифт:
– Ничего не поделаешь. Не ждать же нам пока они закончат. Может он половой гигант, и мы здесь до утра стоять будем.
– Да, - поддакнул Эртифекс и тихо добавил: - Он не гигант, чуть меньше меня.
Я громко постучал в дверь. Крики мгновенно стихли. Тишина воцарилась в воздухе. Затем за дверью послышался неразборчивый диалог и громкий звук падающей мебели. Спустя пару секунд дверь открылась.
На пороге завернувшись в простыню, стоял длинноволосый парень лет двадцати. У него была яркая женоподобная внешность. Пухлые губы, круглые синие глаза с густыми ресницами, румянец
Увидев меня и Эртифекса, но в основном меня, он слегка затрясся своим жилистым телом и начал бестолково хлопать глазами.
Маг, презрительно поджав губы, произнес:
– Мне нужен твой музыкальный инструмент…
– …мотоцикл и одежда, - не удержался я. Так эта сцена была похожа на известный кинофильм.
Парень, все так же хлопая глазами, произнес два слова:
– Зачем? Что?
Голос у него и правда, был певческий. Похоже здесь на эстраду попадают таланты.
– Кроманьель, - обратился Эртифекс к менестрелю.
– Одолжи на пару часов свой инструмент.
– И мы не скажем о твоих ночных забавах с женой… - я не договорил, закинув пробный крючок, на который он тут же попался.
Парень сравнялся цветом с простыней и тихо выдавил:
– Сейчас принесу. Надеюсь, сэр, вы сдержите свое слово.
Дверь закрылась, и тут же раздался горячий шепот Эртифекса:
– Чья там жена?
– Не знаю, наугад брякнул.
Маг разочарованно выдохнул и даже сплюнул от досады.
Дверь открылась, на пороге вновь стоял Кроманьель.
– Вот, только не сломайте.
На моих вконец шокированных глазах он протягивал Эртифексу балалайку. Маг принял ее, и дверь тут же захлопнулась.
Я пальцем провел по лакированной поверхности балалайки и произнес:
– Ну, сейчас мы исполним серенаду.
– Что?
– Скоро услышишь. Веди меня к окнам Кары.
Я даже не сомневался в том, что маг знает, куда они выходят.
Простучав копытами до выхода из донжона, мы вышли во внутренний двор, и под ярким светом звезд устремились к цели.
– Вот они, - произнес маг, тыча пальцем в район третьего этажа.
– Высоко, - оценил я.
– А теперь Эртифекс вспоминай какую-нибудь хвалебную оду.
Он почесал в затылке и неуверенно начал петь что-то о любви.
– То, что надо, - одобрил я.
– Давай громче.
Я ударил по струнам балалайке и ночной концерт начался. Это было самое странное занятие, которое мог себе вообразить. Ночью, в теле чудовищно перекаченного дикаря, в магическом Средневековье, играть на русском народном инструменте, для того, чтобы хрипло поющий седовласый маг-ментал, мог склеить красотку магиню. Ну, не знаю, может мне в этом мире предстоит что-нибудь еще более дикое, но пока это квинтэссенция странности.
Так продолжалось недолго, отчаянно выводящий рулады Эртифекс на миг сбился и хрипло произнес:
– Она услышала.
Он снова запел, а я внимательно смотрел на ее окно, где трепещущий круг света становился все объемней. Кара с зажатой в руке свечой устремила взгляд вниз. Распознав кто там околачивается, она изумилась еще больше, нежели тогда,
Вот ее глаза гневно сузились и она выкрикнула:
– Эртифекс, сын плешивой собаки и хромоногой блохи, чего тебе надо? Почему ты тревожишь меня?
Маг мгновенно прервал пение, задохнулся воздухом, закашлялся и беспомощно посмотрел на меня.
– Пригласи ее куда-нибудь сходить, полюбоваться луной.
Эртифекс с ярко пунцовым от смущения лицом, отчетливо видимым даже ночью в свете звезд, проблеял:
– Может, сходим куда-нибудь, полюбуемся луной?
Кара разразилась таким звонким, заливистым и заразным смехом, что я сам начал посмеиваться. Ее смех околдовывал. От той серьезности, с которой решил помочь магу, не осталось и следа. В ушах звучал только ее смех. Как же она заливалась, открыто, беззастенчиво.
Несчастный, влюбленный по седые уши маг, переводил взгляд с нее на меня. Выражение его глаз стремительно менялось. На нее он смотрел глазами побитой собаки, а на меня как на самого подлого предателя.
Наконец магиня отсмеялась, и уже почти не хохоча, ехидно бросила:
– Я бы с удовольствие сходила на твои поминки, будь ты христианином. Ждать осталось не так уж долго.
Я резко посерьезнел. Подобные грубые шутки напрочь разбили очарование ее смеха. Да кем она себя возомнила? Ведьма!
– Эртифекс быстро полезай к ней в окно и покажи кто в доме хозяин. Ремень у тебя есть!
– выпалил я морально раздавленному магу.
Он, не прекословя, словно сомнамбул, кивнул головой и закинул ногу на мои подставленные руки.
– Чего это вы удумали?
– занервничала Кара.
Маг уже стоял у меня на плечах и пытался дотянуться до карниза ее окна.
Магиня была ошеломлена такой открытой дерзостью. Ей явно не приходилось сталкиваться с подобной ситуацией.
Я победоносно захохотал, когда Эртифекс схватился своими ручонками за карниз и начал пытаться втянуться в окно. И тут все пошло не так как задумывал. Все-таки я еще не привык к новому миру и его магическим реалиям. Кара пришла в себя, ее руки загорелись зеленым огнем, а губы выплюнули быстрый речитатив. Не знаю в кого конкретно она целилась, в змеином стиле, убравшего голову от зеленого плевка, мага, или обозначила своей целью меня, но вот если она рассчитывала, что попадет в балалаечника, то ее план удался. Руку обожгло дикой болью. Я инстинктивно отпрыгнул от стены донжона, чем заставил испуганно вскрикнуть мага, оказавшегося без опоры, и беспомощно повисшего на высоте третьего этажа.
– Дура! Ты же меня чуть не убила!
– заорал я, яростно потрясая пудовым кулаком.
Ее глаза злорадно полыхнули, взгляд устремился на, трепещущего будто флаг на ветру, мага.
– Прыгай Эртифекс! Я тебя поймаю!
Ментал недолго думая, отцепил руки от карниза и полетел вниз. Не знаю, в чем была причина. Может, в моей природной координации или в том, что я еще не освоился в новом теле. А быть может в том, что рука зверски болела от заклятия Кары, но Эртифекса я не поймал.
Подбирая с земли его распластавшееся в позе морской звезды и вяло стонущее тело, я философски произнес: