Последний защитник для альвы
Шрифт:
Она качала головой, поджав губы. Сложно осознать… и принять еще сложнее.
Лучше не думать.
Снег.
Снег вокруг.
Снег — это хорошо, все следы надежно замело, и теперь найти их будет сложнее. Не намного, конечно, но все же, теперь у них будет чуть больше шансов.
Страшно хотелось есть, но еды не было. Все запасы, что они брали с собой из замка, остались там, у охотничьего домика. Когда убегали — было не до того. Хорошо еще, деньги остались, медь в кошельке на ремне, и золото, зашитое в пояс. Если добраться до жилья…
Пока — лишь прятаться и спать под открытым небом.
— Я теперь буду еще больше переживать за отца, — сказала Ивен. — И даже не узнать, как он.
Если добрались даже до Ярпи, то кто знает…
— Возможно, ему будет лучше без нас, — сказал Эйрик. — Когда отвечаешь только за себя — намного проще. Свободнее в решениях. Не нужно оглядываться, не нужно беспокоиться ни о ком.
— Поэтому, ты пошел со мной? — она улыбнулась.
— Конечно. Иначе было бы слишком легко и скучно, — он потрепал ее по волосам. — Как же я без тебя?
— Так же, как жил все двадцать лет до этого.
— Девятнадцать.
— Что?
— Все девятнадцать лет. Двадцать мне будет только летом.
— А мне весной будет двадцать два… я такая старая.
Он засмеялся.
— Ты же альва, ты всегда будешь молода и прекрасна, даже спустя еще двадцать лет. Это я начну стареть, седеть, а то и лысеть, как отец, у меня вырастет живот и будут болеть колени в непогоду. И люди начнут считать, что ты моя дочь, а не жена. И даже внучка, если не сбежишь раньше. А потом ты переживешь меня лет на сто. Да? Сколько живут альвы?
— Больше трехсот лет.
— Вот видишь… Таких бестолковых принцев, как я, у тебя может быть еще куча. Ты будешь разбивать им сердца даже спустя двести лет.
Ивен покачала головой, прижалась щекой к его плечу. Он это не серьезно, конечно, но… Она, действительно, может его пережить…
— Я никогда не сбегу от тебя.
— Ты говорила, что никогда не полюбишь меня, — Эйрик улыбнулся.
— Не говорила. Я говорила, что не верю тебе, потому, что у меня не было причин верить. И что похитить меня у отца — не лучший способ завоевать любовь.
— Но у меня вышло.
— Я влюбилась в тебя, еще столкнувшись на ступенях дворца. Ты был таким красавцем, просто с ума сойти. Молодой бог. Я и подумать не могла, что такой, как ты, может даже посмотреть в мою сторону.
— Я тоже еще тогда. На тебе были бусы из шиповника. Но сейчас ты еще красивее…
Он потянулся, осторожно поцеловал ее в губы.
Это было так хорошо.
Вот сидеть бы так, обнявшись… что может быть важнее?
Падал снег. Тихо, до самого вечера.
А вечером, когда снег немного утих, Ивен наблюдала, как Эйрик разжигает костер — спокойно и уверенно. Совсем не так, как было в самый первый раз, когда он увез ее от отца. Он изменился. Наверно, и она сама изменилась
* * *
Они лезли через сугробы и бурелом, проваливаясь по колено, а то и по пояс. На дорогу выходить было страшно, но и в самую чащу лезть — ничуть не лучше. Старались держаться чуть в стороне, не выходя на открытое место, но и не теряя ориентиры в пути.
К обеду вышли к деревни, Эйрик сходил за продуктами.
Было немного страшно оставаться одной, было страшно отпускать его. Что уж он там наплел, как удалось — Ивен сказать не могла. Но Эйрик вернулся с ржаными лепешками, еще теплыми, ароматными, головкой козьего сыра, кувшинчиком молока и пару луковиц.
— Молоко все тебе, — сказал он, — я свое уже выпил. Лепешки ешь, вкусные!
Страшно довольный. Добытчик.
Ивен не заставила себя уговаривать.
— Ведьму ищут, — сказал он. — Так что, надо осторожнее. Я послушал, поддакнул им, что видел, и даже ловил сам, вон, даже рожу мне всю обожгла. А потом я испугался, и решил вернуться домой, сдалось оно, такое счастье, шкура дороже. Вроде, поверили. Предлагали на ночь остаться, но я сказал, что тороплюсь. Ты поешь, и пойдем лучше.
Впервые попроситься под крышу решились только пять дней спустя, в лютую метель, за Арвиндом. Сил уже не было. Да и не по всему же королевству ловили ведьму? Попросились даже не в дом, а в хлеву переночевать, так, чтобы поменьше попадаться хозяевам на глаза. Специально дождались ночи, чтобы все уже спали, и не пытались усадить их за стол.
Ивен стянула с головы шапку, короткие волосы топорщились в стороны. Мальчишка и мальчишка. Глаза она щурила, надеясь, что так будет сложнее разглядеть, все прячась Эйрику за спину, стараясь поменьше выходить на свет.
— Не пустите ли нас с братом переночевать? — попросил Эйрик. У него даже голос менялся, и осанка, и опознать в нем принцы было совсем невозможно.
Всего на одну ночь.
Это было почти счастье.
Пусть душно и пахло скотиной, но зато тепло. Можно было, наконец, растянуться во весь рост на соломе, расслабиться, закрыть глаза. Непередаваемо хорошо.
Просушить промокшие в снегу сапоги.
И еще — пирог с капустой. Ничего вкуснее Ивен не ела в своей жизни.
Главное — успеть утром пораньше уйти, так, чтобы хозяева не успели разглядеть.
И главное — не поддаться искушению следующей ночью найти ночлег снова. Еще слишком близко, надо держаться подальше от людей.
Только ближе к Вальборгу можно будет немного расслабиться, Ивен не станут искать, слишком далеко, не такая уж она важная птица. Ближе к столице, да и в самом городе, на нее и раньше смотрели хоть и косо, но без ненависти. Там альва — скорее диковинка, чем враг.
А если уйти еще дальше на юг…
Они шли.
Дорога казалась бесконечной. Словно нет ничего в жизни кроме этих полей и дорог, ничего не было и ничего не будет.