Последний жених
Шрифт:
С уважением, Меган Гилберт.
Внизу стояла приписка:
Я взяла на память сборник стихотворений вашего отца. Простите.
На этом письмо заканчивалось. Алекс схватился за голову. Ненормальная девчонка! Кто ей сказал, что у него денежные трудности? Он стал вспоминать подробности их последнего разговора. Да, он вскользь упомянул о том, что из Нью-Йорка ему прислали не самые хорошие вести. И что налог на наследство бабки пришелся очень не вовремя. Но ведь он не имел в виду, что у него нет денег! Просто нет времени и желания,
Что за ослиное упрямство! Алекс вскочил со стула и забегал по столовой. Что ей стоило прямо поговорить с ним? Он бы тут же рассеял все ее сомнения. Но разве эти англичане могут говорить о деньгах? Они предпочтут молчать с невозмутимым выражением лица, чтобы потом сделать совершенно нелепые, не соответствующие реальности выводы!
Алекс остановился у окна, не замечая, что комкает послание Меган в руке. Рубины гораздо нужнее ей, чем ему. И все-таки она отдала их.
Она захотела ему помочь, а это значит… Ничего это не значит, возразил себе Алекс. Просто чувство долга пересилило. Целый год надежд и желаний… и чувство долга? Как глупо… Меган могла бы рассказать ему об ожерелье, как только он приехал в «Вереск». Или же потом, когда он застал ее в своей спальне… Нет, у ее поступка должна быть другая, более веская причина.
Алекс позвонил в колокольчик, вызывая горничную. Эллис тотчас появилась. При виде беспорядка в столовой она широко распахнула глаза, однако у Алекса было такое лицо, что она решила повременить с вопросами.
– Скажите, как выглядела мисс Меган сегодня утром? – резко спросил Алекс. – Была ли она… э-э… счастлива?
Эллис отрицательно покачала головой. Перед ее глазами до сих пор стояло заплаканное лицо Меган.
– Мне показалось, сэр, что она чем-то огорчена, – наконец сказала горничная. – Она явно проплакала всю ночь… Но спрашивать ее было бесполезно. Мисс Меган очень сдержанна и все равно ничего бы не сказала…
К безмерному удивлению Эллис Алекс довольно улыбнулся. Вопросы, один крамольней другого, теснились в голове горничной, но она прикусила язык. Все рано или поздно прояснится само собой.
– Вы не знаете, когда идет поезд мисс Меган? – вдруг спросил Алекс.
Эллис наморщила лоб, припоминая расписание станции Чаринг Кросс.
– Кажется, в половине десятого, – неуверенно сказала она, – или без двадцати…
Алекс взглянул на часы. Меньше часа… Но если он очень поторопится и «кадиллак» не развалится по дороге, он успеет на вокзал, чтобы задать Меган парочку вопросов…
Он не стал долго размышлять – тратить драгоценное время на колебания было бессмысленно.
– Ничего не трогайте здесь до моего возвращения, – бросил он Эллис и побежал к выходу.
Горничная с раскрытым ртом смотрела ему вслед.
– В-вы куда, м-мистер Бэрринджер? – растерянно пробормотала она, нарушая все мыслимые правила поведения.
– На вокзал! – воскликнул Алекс, и в следующую секунду его уже не было в гостиной.
Эллис покачала головой. Пожалуй, она все-таки поторопилась ставить на Лили Вандемир.
16
Меган сидела на скамейке и ждала прибытия поезда. Все нормальные пассажиры только сейчас начали приезжать на вокзал, а она торчит тут уже больше часа. И все из-за собственной сентиментальности! На душе
Я пала жертвой собственной совести, иронизировала Меган, надеясь на то, что сарказм поможет ей не разрыдаться. И все равно, когда терпеть она больше не могла, девушка отворачивалась и украдкой утирала слезинку. Невнимательный наблюдатель ни за что бы не заметил, что ее что-то терзает…
Наконец вдали показался поезд. На Меган нахлынули воспоминания о том дне, когда она и Литтлби встречали Алекса на этом самом вокзале. Как давно это было и как недавно! Последняя неделя тянулась дольше, чем жизнь, но и она подошла к концу…
Поезд остановился, и проводники защелкали тамбурными дверями. Скоро она будет сидеть у окна в купе и любоваться летним пейзажем. Она не будет больше думать об Алексе. Подумаешь, еще одно разочарование… Как будто мало их было в ее жизни. Когда она приедет домой, воспоминание о нем совершенно изгладится в ее памяти.
Меган занесла вещи в купе и устроилась у окна. Еще пять минут, и Чаринг Кросс навсегда растворится в лучах предполуденного солнца. – И этот мирный городок, и Локерхарт Вэлли, который она когда-то ненавидела всеми фибрами души, станут для Меган не более чем названиями на карте. Понимает ли она, что больше никогда…
Задыхаясь от волнения, Меган рванула вниз оконную раму. Иррациональное желание один раз, еще один лишь раз увидеть Алекса, завладело всем ее существом. Это было абсолютно невозможно, и оттого еще более желанно. В глазах защипало, и приземистое светло-серое здание вокзала почему-то начало расплываться. Меган не стала утирать слезы. Они – своеобразная дань этому городу, да и далекому Алексу Бэрринджеру, который проехал полмира, чтобы заставить ее плакать чудесным летним утром… Меган была настолько взволнована, что не сразу поняла, что высокий темноволосый мужчина, бегущий по платформе и жадно заглядывающий в окна, – Алекс Бэрринджер собственной персоной.
Наверное, ни разу с тех пор, как он впервые сошел с конвейера в далекие тридцатые годы, «кадиллак» миссис Траут не испытывал таких нагрузок. Алекс гнал его на предельной скорости, и старая машина угрожающе скрипела на каждом резком повороте. В такие моменты Алекс отчетливо представлял себе, что бы сказала Меган про его езду, и это прибавляло ему сил. Он просто обязан доехать до Чаринг Кросс вовремя. Хотя бы для того, чтобы доказать ей, что старенький «кадиллак» способен на многое.
Автомобиль действительно не подкачал. Алекс ворвался на привокзальную площадь Чаринг Кросс в пятнадцать минут одиннадцатого, твердо зная, что «кадиллак» – самая замечательная машина в мире. Он оставил «кадиллак» прямо у входа в вокзал, хотя автомобильная стоянка находилась чуть дальше. Но штраф не беспокоил Алекса – у него было всего лишь пять минут, чтобы отыскать девушку своей мечты и убедить ее остаться с ним. Тут уж было не до правил.
Алекс выбежал на перрон. Пассажиры уже сидели в поезде. Этим утром никто не опаздывал и не спешил побыстрее запрыгнуть на подножку вагона. Все приехали заранее и уже чинно расселись по купе. Алекс побежал вдоль поезда, вглядываясь в каждое окно. Он искал Меган, а на него смотрели чужие лица, мужские и женские, молодые и старые, равнодушные и заинтересованные. Поезд казался бесконечным, а пассажиры – бездушными манекенами, специально посаженными в вагоны, чтобы затруднить его поиск.