Последний звонок
Шрифт:
— В Англию! — произнес Смит.
Римо повернулся к Чиуну.
— Ты всегда хотел отправиться в Персию за дынями, — сказал он. — Откуда вдруг взялась Испания?
— Потому что Персия теперь называется Ираном, и дыни там испортились. К тому же мы пробовали работать на персов, они оказались идиотами, — объяснил Чиун. — Я просто решил, что мы могли бы посмотреть Испанию. А Сид был очень достойный человек. Пока Дом Синанджу не пришел к нему на помощь, у него ничего не получалось, но потом мы все поправили, и он изгнал арабов. Мы сделали из него суперзвезду.
— Что-то
Чиун оставил это замечание без внимания.
— Мы вручили ему ключи от Валенсии, — заявил он.
— Ну да, — сказал Римо.
— Мы сделали из него то, чем он является теперь, — сказал Чиун.
— Теперь он мертв, — заметил Римо.
— Верно, — сказал Чиун. — Ужасная трагедия.
Римо обернулся к Смиту.
— Это означает, что Сид попытался надуть Дом Синанджу при расплате, и это вышло ему боком. Вам бы лучше проверить, не опоздает ли в Синанджу благословенный груз золота.
— Он всегда приходит вовремя, — отрезал Смит. — А сейчас вам пора ехать в Англию.
— Не поеду.
Смит включил интерком.
— Руби, не могли бы вы зайти ко мне?
Римо заткнул уши.
В кабинет вошла Руби.
— Римо не хочет ехать в Англию, — сказал Смит. — Не могли бы вы убедить его?
Руби приступила к делу. Римо попытался заткнуть уши еще крепче, но это было бесполезно: он был не в состоянии заглушить ее. Засунув пальцы еще дальше и глубже, он проткнул бы свои собственные барабанные перепонки.
Он поднял руки, капитулируя.
— В вестерчестерском аэропорту вас ждет самолет, — сказала Руби. — Чем быстрее вы там окажетесь, тем лучше.
— Не Вестерчестер, а Вестчестер, — огрызнулся Римо.
— Называй его как хочешь, самолет ждет именно там. Катись отсюда! Опоздаешь — заработаешь кучу неприятностей.
— Настанет час расплаты, Смитти, — сказал Римо. — Однажды ночью я волью ей в глотку быстросхватывающийся цемент, чтобы не слышать больше ее воплей, и тогда уже придет ваш черед.
— Отлично, — сказал Смит, — но сначала вы отправитесь в Англию и проследите, чтобы с русским ничего не произошло.
Римо и Чиун покинули Фолкрофт на заднем сиденье санаторного автомобиля. Они не заметили человека в сомбреро, сидящего за рулем красного «шевроле-нова» у входа. Но Руби, наблюдавшая из окна за отъездом Римо и Чиуна, заметила. Удивившись, что здесь может делать человек в ковбойском наряде, она вызвала привратника и велела ему незаметно записать номер машины.
И весьма кстати.
Только два пассажира были на борту частного двухмоторного самолета, который сразу же после старта взял курс на восток и с ревом понесся над Атлантическим океаном.
Чиун сидел у иллюминатора и пристально глядел на крыло. Однажды он сказал Римо, что удивляется, как это западный мир смог придать самолету столь удачный внешний облик. Тем не менее он был уверен, что вещь, вышедшая из-под рук белого человека, не может быть вполне качественной, и раз внешний облик хорош, то крылья вот-вот отвалятся. В полете он всегда садился у иллюминатора и смотрел на крылья, словно, пытаясь силой мысли удержать
Римо скрестил на груди руки и уселся в мягкое кожаное кресло, запретив себе испытывать от полета всякую радость.
— Как, черт побери, мы собираемся защищать этого русского, если не знаем, сможем ли вообще к нему подобраться, и если непонятно, от кого именно надо его защищать? — пожаловался Римо.
— Это случилось в те дни, когда уже скончался Ванг, первый Великий Мастер Синанджу, — промолвил Чиун.
— Что «это»?
— Великий Ванг добился больших успехов, оказывая нуждающимся услуги Дома Синанджу и собирая золото, дабы помочь слабому и обездоленному населению деревни. Затем он умер, как суждено всем людям, во цвете своих лет: ему сравнялось едва ли восемьдесят весен. Искусство Синанджу тоже было молодо тогда, и все, кто искал помощи у нашего Дома, решили, что секреты Синанджу умерли вместе с Великим Вангом. Они не знали, что каждый Мастер воспитывал преемника. Некоторым улыбается удача, и их ученики полны уважения к своему учителю и послушания. Другие Мастера менее удачливы.
— Ну вот, опять начинаешь ко мне цепляться, Чиун. Это невыносимо! Я ведь к тебе не лезу. А все потому, что в Синанджу не нашлось никого мало-мальски пригодного для обучения, — сказал Римо.
Чиун не обратил на его слова никакого внимания.
— И вот после смерти Великого Ванга не было у нас больше работы, а без работы не было золота и скоро деревню вновь охватил голод. Мы были готовы начать возвращать детей морю...
Римо хмыкнул. Столетиями тяжелые времена в Синанджу сопровождались «возвращением детей морю», когда новорожденных топили в Северокорейском заливе, ибо не могли прокормить.
— Новым мастером стал Унг. Это был тихий человек, более склонный к сочинению стихов.
— Так это его я должен благодарить за то дерьмо, что ты постоянно декламируешь?
— Ты груб и неотесан, Римо. Общеизвестно, что поэзия Унга — одно из величайших явлений в истории литературы.
— Это три-то часа нытья по поводу распускающегося цветка? Так я тебе и поверил.
— Тихо! Слушай дальше и, может быть, чему-нибудь научишься. Мастер Унг, со скорбью в душе отложив перо, решил, что должен сделать что-либо для спасения деревни. И случилось так в то время, что был тиран в Японии, захвативший земли окрестных князей. И этот тиран очень опасался за свою жизнь, ибо много было желавших его смерти. Слухи об этом дошли до нашей деревни, и Мастер Унг отправился в далекую страну. Перед отъездом он продал письменные принадлежности и все свои стихи, чтобы обеспечить деревню едой.
— На этом он бы не заработал и на кусок хлеба, — пробормотал Римо.
— Много морей пересек Унг и наконец явился к японскому тирану и предложил свою помощь для защиты от врагов. Тиран слышал о Великом Ванге, и так как перед ним был его наследник, он принял помощь. Ибо как раз прошлой ночью была предпринята попытка убить тирана во сне, и японец понимал, что находится в смертельной опасности. Но он все еще не знал, кто из врагов пытается убить его. Ибо был знатный род на севере и род на юге, род на востоке и род...