Последний
Шрифт:
Сознание пришло резко. Я распахнул глаза и замер от ужаса. В неверном свете, гигантской планеты, озарявшей ночное небо, меня тащило за ногу гигантское насекомое. Хотя нет, тут и там виднелись сокращающиеся мышцы, но общее сходство было бесспорным. Шесть лап и зачатки крыльев на горбу. Голову со спины рассмотреть не удавалось. Рядом с чудовищем шел человек и вертел в руках мой нож, ведя за ремень насекомое.
Только теперь я обратил внимание, на наличие у него подпруги. Это что здесь вместо лошадей?
Осторожно скосившись на грудь обнаружил там кровавую кашицу, в которой было сложно, что-то разобрать,
Так меня тащили ещё минут пятнадцать, пока странная процессия не остановилась, а я закрыв глаза не почувствовал, что с ног снимают петлю.
Затем конвоир схватился за мою голую ступню и повалился на спину от мощного толчка. Пока он пытался подняться, ещё не сообразив,что происходит, получил со всей дури пяткой в висок.
Удар вышел удачный, раздался треск и тело обмякло. Его ездовое животное лишь предостерегающе застрекотало на меня и отошло, но нападать не собиралось. Видимо оно травоядное, держать хищную лошадь слишком накладно.
Впервые за полгода на этой чёртовой планете я смог обуться в нормальную обувь, которая пришлась почти впору, лишь слегка сжимая носки, но ничего, разносится. Конечно сапоги были грубоваты и без каучуковой подошвы, но человеку пол года стаптывающим в кровь ноги и это было маной небесной.
Тщательно обшарив труп я прицепил на пояс свой кошелёк, добавив туда пару монет и нож, обрадовавшись ему как родному. Сколько раз эта железка спасала мне жизнь, уже и не счесть.
Скинув окровавленные лохмотья примерил стильную стёганную куртку и шаровары. Одёжка была великовата, но сидела неплохо. Покрасоваться мне не дали вдалеке послышалось мерное стрекотание, пожаловали остальные труповозки.
Задерживаться дольше не имело смысла и я припустил трусцой на север, в таком темпе моё тело могло передвигаться сутки напролет, пока не закончится заряд в нанитах.
Всё-таки мне крупно повезло с этим ножом, спасшим мою шкуру и сейчас. Видимо его заметил один из нападавших и чтобы не делиться быстренько утащил мой труп первым, отделавшись от остальных. Это его и сгубило.
Через два часа мне попался широкий тракт,забиравший чуть восточнее и я не раздумывая припустил по нему, не сделав привал даже по утру.
Днём начали попадаться одинокие путники, равнодушно провожавшие меня взглядом и повозки с давешними насекомомы, тянувшими разномастые телеги. В основном это были крестьяне, но было и парочка воинственно одетых личностей, цепко оглядывавших мою фигуру и маленькие ножны на боку.
Вечером я остановился в придорожном трактире. Первый этаж, которого был сложен из покрывшихся зеленью камней, а второй блиставший новенькими блоками неизвестного материала, явно был возведён значительно позже. На вывеске красовалась кружка с пенным напитком на фоне кровати, всё-таки далеко не все здесь грамотные, а такое понял даже я.
Трактирщик оказался ушлой тёткой содравшей с меня две серебряные монеты. Не знаю на сколько меня нагрели, но явно намного, такое радостное у нее было лицо, при виде денег. Но хоть накормили от души и кровать оказалась без клопов, с мягкой периной. Правда удобства оказались старым вонючим ведром, спрятанным под благоухающими какими-то травами тряпками. Но спать не боясь быть укушенным уже само по себе
Так я и двигался по тракту, минуя всевозможные хутора и трактиры пока не подошёл к огромному городу. Мой кошелёк уже значительно похудел, но у меня ещё оставалось с десяток золотых, которые было боязно менять, не зная курса. Что-то мне подсказывает, что мне ещё не скоро удастся заработать подобное состояние.
Сам город разросся, многочисленными, хаотично понатыканными постройками вокруг исполинских стен. Внутрь пускали только после уплаты определенной мзды, но и через ворота хорошо было видно, что там начиналась совсем другая жизнь. Ухоженные улочки без нечистот, с аккуратненькими домиками и степенно прогуливающиеся гражданами.
Там мне делать было нечего и я начал планомерно прочесывать окраины. Искомое удалось найти, только через пол дня бессистемных блужданий.
Старое покосившееся здание, встречало меня интернациональной вывеской трактира и бумажкой у входа. На ней неровными кляксами, некачественных чернил был намалеван маленький комикс.
Улыбающийся человечек рубил дрова, носил воду и мыл полы, после чего получал кругляшки, еду и заваливался спать.
Решительно сорвав объявление я двинулся внутрь. Да понимая, обычно мои соотечественники довольствуются никак не меньшим чем охотой на драконов, но я даже с деревенскими увальнями справится не смог, так что куда уж мне.
Собеседование прошло хорошо. Хозяйка лишь смерила мои плечи цепким взглядом и убедившись, что я ничего не понимаю не потому что полный дебил, махнула мне рукой и приказала, следовать за собой, показав фронт работ.
Моя жизнь была спокойной и размеренной. Как раз то что нужно после кишащих опасностями джунглей. Платили немного, зато кормили от пуза и давали крышу над головой.
Заведовала трактиром хозяйка и дочка. На них и было обслуживание кухни и зала, в который я заходил только дать в морду, очередному охочему полапать юное тело официантки. В такие дни Аглата даже расщедривалась на пиво и серебрушку. Мне же справится с подвыпившим мужиком, не составляло большой проблемы. Дал в морду без предупреждений и рассусоливании, да вытащил за ноги во двор. После первого такого инцидента, Лася взялась учить меня языку, даже раздобыв где-то букварь. Она вообще была доброй и весёлой девчонкой. Конечно через чур юной для меня, но глаза нет нет да и скользили по ладной фигурке с едва наметившейся девичьей грудью. И похоже ей нравилось моё внимание, но дальше лёгких заигрывании дело не заходило, слишком строга была ее мать, чтобы ее дочка разменивалась на какого-то бродягу. Да и был у неё воздыхатель, правда как далеко у них продвинулось я не представлял.
В один из таких наших вечеров я и узнал, куда делся глава семейства и почему им потребовалась мужская помощь. Он повздорил с местным криминалом, возомнив себя непобедимым, будучи исполняя обязанности вышибалы и отказался платить дань, которую собирали раз в десятицу. Просто исчез однажды ночью, а утром пришли они и взяли тройную плату у зареванной Аглаты.
Я же только покачал головой, слушая сбивчивый рассказ Ласи, чувствовалось, что ей надо выговориться, хотя и было много незнакомых слов. В конце она даже захлюпала носом и отвернулась, пряча слезы.