Последняя чашка кофе
Шрифт:
— Паули Роджери, я хотела бы поговорить с тобой. Зайдешь после занятий ко мне в кабинет?
Тогда юная Паули боялась любого шума, шарахалась от любого знака внимания к ней, однако вечером робко постучалась в кабинет.
На столе стояли сладости и зеленый чай. Вилсон начала издалека, говоря о предстоящем материнстве студентки, о важности как самого шага, так и роли матери в жизни будущего ребенка. Паули не притронулась к угощению, терпеливо выслушивала нотации в течении десяти минут, потом тихо сказала:
— Это моя дочь и я никому ее не отдам.
Вилсон тогда осеклась,
Но сейчас Паули вспоминала другое. Кабинет Патрисии Вилсон. Большое количество книг, расставленных в алфавитном порядке по названиям, а не авторам. Компьютерный стол, где была отдельная подставка для чашки и блюдца. Патрисия любила сладости и чай с травами. И большое количество мелких сувениров и статуэток, которые приписывают Дивных. Но не оригиналы.
У Патрисии также было большое количество альбомов по миру искусств Дивных.
Мотив, надо искать мотив. Паули напряглась, но размышления прервал звонок телефона. Она подняла трубку
— Судортич ушел? — вежливо осведомился Джостер.
— Габриэль, скажи, почему ты не рассказал о смерти Патрисии Вилсон?
— Ты дома? — уклонился от ответа мужчина.
— Да. И еще вопрос — Вилсон должна была защищать Майклу Фогетен?
— Нет, Патрисия отказалась. А не рассказал, потому что знал, что дело передали в ваш отдел. У тебя вчера была высокая температура, ты перепугала Рони.
— Тогда ты должен знать, над какими она делами работала.
— Паули, один процесс по алиментам, второй — о признании отцовства и выделении доли наследства. Не миллионные гонорары, риск убийства неоправдан. Поверь, я и сам пока не уверен, что есть криминал.
— Объясни мне одно, — Паули отложила фотографии и зевнула, — зачем тебе быть в курсе всего? Ты же вышел на пенсию.
— Привычка, дорогая. Ложись спать, чтобы быстрей выздороветь. Спеть колыбельную?
— Увы, я уже однажды слышала твое пение. Прости, Габриэль, но великим баритоном тебе не быть.
— Поэтому я занимаюсь тем, что умею лучше всего, — усмехнулся мужчина в трубку, — плюс слежу за двумя дивными женщинами. Паули, звонила Рони, интересовалась твоим самочувствием. В результате телефонных переговоров через полчаса она будету меня и я потом провожу ее до дома.
— А почему она не позвонила мне? — нахмурилась Паули.
— Боялась разбудить. Я накормлю ее. И передам гуманитарную помощь больным, чтобы они не питались полуфабрикатами и бутербродами. Паули, ты обещала слушаться.
— Мне не нравится, что ты манипулируешь Рони и тратишь на меня деньги, я в состоянии прокормить и себя и дочь.
— Глупости. А на кого мне их тратить? Запросы пенсионера невелики. Но вернемся к Вилсон. Я с Рони пришлю документы по ее последним делам.
— А список крупных покупок? — быстро спросила Паули.
— Почему не запросишь в управлении?
— Потому что там долго, — вздохнула Паули.
— Хорошо. Выпей лекарства и спать.
В привезенных документах не было ничего интересного, в присланных фотографиях — тоже. Рони старательно бурчала, пытаясь строить из себя взрослую. Она принесла кружку с горячим
Паули отложила в сторону бумаги по Патрисии Вилсон и прикрыла глаза. По сути все лекарства выпиты, простуда не переросла в ангину или что-то более худшее. Зацепок нет, да и непонятно — было ли убийство. Легкий туман, небольшое облачко невесомого пара над чашкой кофе, столь призрачное, что уловить его сложно. Преступление-приведение, словно греза или миф. С этими мыслями она заснула.
А через день, рано утром Паули отправилась на окраину Вайсвила, в тот самый респектабельный район, где жил Джостер. Дом Патрисии находился в двух кварталах от него.
Возле калитки ее встретил хмурый Судортич. Конст открыл дом и сказал:
— Я не знаю, что ты хочешь найти, но я прислал подробнейшие фото. Пай даже психом меня назвал и попросил заняться своими обязанностями. Да, Пау, дело закрывают из-за отсутствия состава преступления.
— Конст, причин смерти всего лишь две — остановка сердца и остановка дыхания. Что было у Патрисии Вилсон?
— Второе. Не было ничего извне. Я ж говорю, словно выключили.
Паули покачала головой и огляделась. Небольшой уютный коттедж в светлых тонах. Она уже знала и расположение комнат, и их интерьер вплоть до безделушек. Ее сейчас интересовал рабочий кабинет умершей. Она быстро направилась туда. Стол, лампа, пара книг и блокнот. Идеальный порядок. Стеллажи и все книги расставлены в алфавитном порядке по названиям. Паули не удержалась и внимательно рассмотрела каждую полку. Еще при входе в дом она почувствовала что-то непонятное, но сформулировать не могла. Вот два пропуска. Женщина посмотрела на стол. Судя по заголовкам, одна книга совпадает, а вот вторая. Толстый словарь терминов психологии. Паули быстро добежала до нужной полки… Странно, но там места для словаря не было.
Она надела протянутые перчатки и осмотрела подозрительную книгу. Внутри был сложенный вчетвером лист бумаги. Паули развернула и сжала губы, сдерживая эмоции.
— Что там?
— Конст, а опись драгоценностей проводили? — спросила она в ответ.
— Да, более того, ее сын подтвердил что ничего не пропало.
— В описи был Страж моря?
Она показала черно-белый рисунок. Медальон с лучами по сторонам солнца, усыпанный камнями, где в середине тщательно прорисовали огромный камень круглой формы, который изнутри словно сиял.
— Был, — Конст закрутил рисунок в руках, — если это он, то я его помню. Бижутерия хорошего качества.
— Ничего ювелирного? Платина? Родий? Жемчуг, изумруды, грязный алмаз?
— Грязный? В смысле?
— Не имеющий ювелирной чистоты. Хорошо, а где все эти сокровища?
— В участке.
Паули развернулась и пошла в сторону выхода, но вдруг затормозила. Повертела головой по сторонам и спросила:
— Конст, а где кухня?
— Там.
На кухне Паули еще раз внимательно осмотрела шкафчики, засунула нос в каждую баночку и коробочку.