Последняя глава (Книга 2)
Шрифт:
– Ну что ж, тогда и салат, спасибо.
– Вот хорошо! И маринованных каштанов, правда?
Если можно, пожалуйста, поскорее.
Официантка молча облизнула губы и, кивнув головой, отошла.
– А знаете, - вдруг сказала женщина, - это очень мило с вашей стороны!
– Спасибо, что вы составили мне компанию. Без вас я чувствовала бы себя как-то неловко.
– Она-то никак ничего не поймет.
– Женщина мотнула головой в ту сторону, куда ушла официантка.
– Да, по правде говоря, и я тоже.
– А что тут понимать? Просто мы обе проголодались.
–
– Надо было заказать по коктейлю, - пробормотала Динни.
– Но боюсь, их здесь не подают...
– Да, рюмочку хереса можно бы пропустить. Я сейчас принесу.
– Женщина поднялась и прошла в бар.
Динни воспользовалась случаем, чтобы попудрить нос и достать деньги: сунув руку в кармашек, пришитый к лифчику, где она хранила свои богатства, добытые на Саут-Молтон-стрит, она вытащила оттуда бумажку в пять фунтов. Встреча с женщиной немножко отвлекла ее от грустных мыслей.
Женщина вернулась и принесла две полные рюмки.
– Я сказала, чтобы они поставили это нам в счет. Выпивка здесь хорошая.
Динни отпила глоток вина. Женщина осушила свою рюмку разом.
– Ух, как мне этого не хватало! Есть же, говорят, такие страны, где человек даже и выпить не может.
– Да нет, всюду могут, и пьют, конечно.
– Пьют-то пьют, это факт. Но, говорят, там не выпивка, а просто отрава.
Динни заметила, что женщина с жадным любопытством разглядывает ее пальто, платье, лицо.
– Извините за любопытство, - сказала она.
– У вас сегодня свидание?
– Нет, я отсюда пойду домой.
Женщина вздохнула.
– Куда же она пропала с этими чертовыми сигаретами?
Снова появилась официантка и подала пиво и сигареты. Она откупорила бутылку, разглядывая волосы Динни.
– Фу!
– с облегчением вздохнула женщина, затягиваясь.
– До смерти курить хотелось!
– Сию минуту подам вам остальное, - сказала официантка,
– Не видала ли я вас на сцене?
– спросила женщина.
– Нет, я не актриса.
Появление еды нарушило неловкое молчание. Кофе был лучше, чем ожидала Динни, и очень горячий. Она выпила почти всю чашку и съела большой кусок сливового пирога. Сунув в рот маринованный каштан, женщина заговорила снова:
– Вы живете в Лондоне?
– Нет, в Оксфордшире.
– Что ж, и я люблю деревню, да теперь все никак туда не попадаю. Я выросла возле Мейдстона, красивые там места.
– Она шумно вздохнула, обдав Динни запахом пива.
– Говорят, коммунисты в России запрещают проституцию, ну разве не потеха? Один американский журналист мне рассказывал. Что ж! Вот не думала, что бюджет - такая важная штука, - продолжала она, с таким удовольствием выпуская дым, словно облегчала душу.
– Ужас, какая безработица!
– Да, все от этого страдают.
– Уж я-то страдаю наверняка, - сказала та, глядя в пространство пустыми глазами.
– Вы, небось, меня осуждаете?
– Сейчас людям не так-то легко
– Да, святые мне попадаются редко.
Динни засмеялась.
– Но, правда, раз мне попался один священник, - с вызовом продолжала женщина, - до чего же толковый, никогда таких не встречала; жаль только, что послушаться его не могла.
– Держу пари, я знаю, как его звали, - сказала Динни.
– Черрел?
– В точку, - сказала женщина, и глаза ее округлились от изумления.
– Это мой дядя.
– Фу ты! Ну и ну! Вот потеха! Видно, и вправду мир тесен. Очень славный был господин, - добавила она.
– Не только был, но и есть.
– Да, лучше людей не бывает.
Динни ждала, что она это скажет, и подумала: "Ну теперь мне полагалось бы заплакать и сказать: "Моя бедная падшая сестра"..."
Женщина с удовлетворением вздохнула.
– Вот наелась, так наелась, - сказала она и поднялась со стула. Большущее вам спасибо. Мне пора двигаться, не то, пожалуй, прозеваю все на свете.
Динни позвонила. Официантка вынырнула с подозрительной быстротой.
– Счет, пожалуйста, и, если не трудно, разменяйте мне эту бумажку.
Официантка опасливо взяла пять фунтов.
– Пойду наведу красоту, - сказала женщина.
– Сию минуту вернусь.
– Она скрылась за какой-то дверью.
Динни допила кофе. Она старалась представить себя на месте этой женщины. Вернулась официантка, принесла сдачу, получила на чай, сказала "спасибо, мисс" и ушла. Динни продолжала раздумывать о жизни своей новой знакомой.
– Ну вот, - послышался за ее спиной голос женщины.
– Я вряд ли еще когда-нибудь вас увижу. Но, ей-богу, вы славная девушка!
Динни подняла глаза.
– Вы вот сказали, что вышли на пустой желудок... Это потому, что вам не на что было поесть?
– Ясное дело, - подтвердила женщина.
– Может, вы тогда возьмете эту сдачу? Плохо в Лондоне без денег.
Женщина закусила губу, но Динни заметила, что она дрожит.
– Не надо бы мне брать у вас деньги, - сказала женщина.
– Вы и так были ко мне очень добры.
– Глупости! Прошу вас.
– И, схватив руку женщины, она сунула в нее деньги. К ее ужасу, женщина громко шмыгнула носом. Динни кинулась к двери, а женщина сказала ей вслед:
– Знаете, что я сейчас сделаю? Пойду домой и лягу спать. Ей-богу! Пойду домой и просто лягу спать.
Динни торопливо направилась назад к Слоун-стрит. Проходя мимо высоких домов с наглухо завешенными окнами, она умиротворенно призналась себе, что тоска гложет ее уже меньше. Если она замедлит шаг, то придет на Маунт-стрит как раз вовремя. Уже совсем стемнело, и, несмотря на отсвет городских огней, в небе переливались мириады звезд. Ей не захотелось идти опять через парк, и она пошла кругом, вдоль его решетки. С тех пор как она простилась со Стаком и Фошем на Корк-стрит, прошла, казалось, целая вечность. На Парк-Аейн движение было больше. Завтра все эти машины двинутся в Эпсом, и город опустеет. И ее словно ударила мысль: как пусто будет жить без Уилфрида, без надежды когда-нибудь его увидеть!