Последняя инстанция

Корнуэлл Патрисия

Заметил ошибку на ярлычке, хмурится.

— Это что за грамотей такой в ритуальных услугах завелся? Азиат, что ли? «Дхон До».

— Кто ведет расследование? — спрашиваю я.

— Детектив Стэнфилд. Не знаю, кто такой. А ты смотри перчатку не проткни — две недели будешь биологический мусор на руке носить. — Кивает на мой гипс, обтянутый латексной перчаткой. — Кстати, что тогда будешь делать?

— Старый разрежу и пойду новый накладывать.

— Может, пора обзавестись одноразовыми гипсами?

— Жутко хочется снять его, надоело уже. Посмотри, какие ожоги, — говорю. —

Известно, на каком расстоянии от очага пожара он обнаружен?

— Метрах в трех от кровати. Мне сказали, что там обгорела; только кровать, да и то не полностью. А он голым сидел на полу, спиной к стене.

— Я вот не пойму, почему у него только верхняя часть тела обожжена. — Показываю на обособленные ожоги, по форме и размеру напоминающие серебряные доллары. — Руки, грудь. Вот здесь, на левом плече. И на лице. Несколько на спине. Если он прислонился к стене, тогда задняя часть тела не должна бы пострадать. А ссадины на лопатках?

— Насколько я понял, пожарные его волоком вытащили на парковку. Ясно одно: когда начался пожар, неизвестный был или без сознания, или не мог самостоятельно передвигаться, — говорит Джек. — Иначе не стал бы сидеть в дыму, обожженный, и задыхаться. Да, ну и празднички. — Мой зам какой-то утомленный, похоже на похмельный синдром — видно, ночка выдалась бурная. Интересно, не с бывшей ли женой в который раз буянили? — Все вокруг на себя руки накладывают. Вот та, молоденькая, — кивает на первый стол, над которым, поднявшись на стремянку, застыла с фотоаппаратом Чонг: делает снимки, — найдена мертвой на кухне. Соседка услышала выстрел. Мать наткнулась на тело. Прощальная записка имеется. Посетитель номер два, — Джек переводит взгляд на второй по счету стол, — автодорожная авария со смертельным исходом; подозревают самоубийство. В дерево влетела на полном ходу.

— Одежду подвезли?

— Угу.

— Давай-ка сделаем рентген стоп, и пусть в лаборатории проверят подошву обуви: на какую педаль жала в момент аварии — тормоз или газ. — На анатомической карте заштриховываю места, запачканные сажей.

— И еще один, диабетик с отравлением. — Джек перечисляет утренние поступления. — Найден во дворе собственного дома. Вопрос: наркотики, алкоголь или передозировка лекарственных препаратов?

— Либо и то и другое в комбинации.

— Точно. Я, кстати, тоже про ожоги хотел тебе сказать. — Он склоняется взглянуть поближе и часто моргает. В который раз вспоминаю, что у него контактные линзы. — Вот так новости: по форме и размеру один в один. Давай я с ним повожусь?

— Да ладно, сама управлюсь. Как ты-то? — Отрываюсь от пюпитра со схемами.

Взгляд у него усталый, по-мальчишески симпатичная физиономия напряжена.

— Может, как-нибудь кофейку выпьем? — говорит он. — У тебя тоже дела неважнецкие...

Похлопала его по плечу — мол, переживу.

— Да ничего, обошлось, Джек, — добавляю я.

Начинаю внутренний осмотр Джона Доу с помощью так называемого «Перка» (это комплект приспособлений для взятия биологических улик). Однозначно неприятная процедура: приходится делать соскобы из всех отверстий тела, стричь ногти, выщипывать волосы на голове, теле и

лобке. «Перком» мы пользуемся всегда, когда есть основания подозревать неестественную смерть, и я неизменно проверяю все обнаженные трупы, за исключением тех, у которых было веское основание почить голым — скажем, принимал ванну или умер на операционном столе. Я почти никогда не щажу интимных мест; наиболее ценные улики зачастую прячутся как раз в темных, недоступных уголках, под ногтями и в волосах. Пробравшись в самые личные места этого мужчины, обнаруживаю заживающие разрывы на анальном кольце. В уголках рта ссадины. На языке и внутренней части щек налипли волокна тканей.

Рассматриваю каждый дюйм его тела под увеличительным стеклом, и история становится все более подозрительной. На локтях и коленях чуть заметные стертости и ссадины, покрытые грязью и волокнами, которые я со всем усердием собираю, прижимая к ним клеевую сторону липкой бумаги, а потом запечатываю в полиэтиленовые мешочки. На костистых выпуклостях запястий — периферические подсыхающие потертости красновато-коричневого цвета и чуть заметная бахромка на коже. Беру пробу крови из подвздошных вен и стекловидного тела глаза; пробирки поднимаются на кухонном лифте на третий этаж, в токсикологическую лабораторию, где их проверят на содержание алкоголя и угарный газ.

В половине одиннадцатого я как раз сделала у-образный надрез и оттянула кожу, когда в зал вошел высокий пожилой человек и направился ко мне. У него широкое усталое лицо, он сторонится моего стола, сжимая под мышкой объемистый пакет из темной оберточной бумаги с завернутым верхним краем, заклеенным красной полицейской пленкой. Перед глазами мелькнул такой же мешок с моей одеждой, что стоял в моем собственном доме на красном обеденном столе.

— Надеюсь, вы детектив Стэнфилд? — Оттягиваю пинцетом кожу покойника и, легонько орудуя скальпелем, отделяю пласт от ребер.

— Доброе утро. — При виде трупа он торопливо отводит глаза. — Да уж, только не для него.

Стэнфилд не удосужился накинуть защитную одежду на перетянутый, сшитый не по мерке костюм. Ни перчаток, ни бахил. Кинул взгляд на раздутый рукав моей левой руки и не спрашивает, как я заработала перелом — значит, уже сам знает. Лишний раз вспоминаю то, что теперь подробности моей жизни раструбили повсюду, транслируют в «Новостях», которые я с таким упорством отказываюсь смотреть и слушать. Анна намеком обвинила меня в трусости, насколько для психиатра вообще допустимо обвинять. Пожалуй, выразилась она иначе — мол, голову в песок прячу. Ну и пусть. Стараюсь держаться подальше от прессы. Я не хочу ни видеть, ни слышать, что там обо мне говорят.

— Извините за задержку — дороги кошмарные, еле сюда добрался, — говорит Стэнфилд. — Теперь лучше на цепях ездить, того и гляди застрянешь. Пришлось вызывать автобуксировщик, еле вытянули, поэтому раньше и не добрался. Что-нибудь обнаружили?

— По угарному газу у него семьдесят два процента. Заметили, кровь вишневого цвета? Типично при высоких уровнях содержания СО. — Беру с подноса реберные ножницы. — По алкоголю — ноль.

— Значит, погиб при пожаре, уже точно?