Последняя искра

Русс Алана

Молоденькая помощница бестолково, но заботливо тянула Велора из ванной, уговаривая прийти в себя в тихом месте и переодеться в сухое.

Мне же вновь досталась русалочья участь. Потому восторженный рогач в золотом чепце и сидел теперь рядом с купальней, раскорячившись. Его длинные ножищи с квадратными коленками выходили едва ли не на уровень груди и напоминали паучьи лапки. Однако неудобство позы вовсе не мешало ему восклицать, вскидываться и с остервенением делать записи в пузатой тетради.

— Прекрасно! Просто прекрасно! — стетоскоп наконец скрылся в недрах кожаной, блестящей маслом сумки, а лекарь вновь сделал размашистую запись. — Всё, дорогая.

Дышите.

Я недовольно выдохнула, обхватив согнутые коленки и посильнее прижав их к груди.

Что можно найти поразительного в том, что до сих пор мое тело словно пылало, а к коже было больно прикоснуться, я решительно не понимала. Но и спорить не бралась, — в горле и носу до сих пор противно свербело от попавшей внутрь воды и едкого дыма.

— Прекрасно! — на сей раз рогач оторвался от записей и уставился на меня, не мигая, одним здоровым глазом. Белесая пленка, покрывавшая второй, едва виднелась из-под опущенного, сморщенного века.

«Хорош лекарь», — в который раз подумалось мне, и я в тревоге заерзала, отчего вода в ванне заколыхалась. Зашипела, испаряясь от одного лишь соприкосновения с моей кожей.

Густые клубы белоснежного пара на долю секунды скрыли изуродованное лицо рогатого, в который раз озарившееся восторженной улыбкой.

— Прошу прощения, — нахмурилась я, не выдержав, — но что здесь прекрасного?

— Как же, — вытянулось морщинистое, загорелое лицо от удивления. — Вы, моя дорогая! Вы! Давненько мне не доводилось иметь дело с задвоившейся магией. Да-а… — пожевал сухие губы лекарь, постучав кончиком писчей палочки по листу, — давненько.

— Задвоившейся? — эхом друг другу вторили мы с Велором и переглянулись.

Кара, и вновь не без участия Акитара, справилась-таки с Дракулой, вынудив переодеться. И теперь видеть его в легком халате до пят было не просто непривычно. Велор, сидящий на тонконогой лавочке у окна, загороженного рейками-жалюзи, и меланхолично растирающий обезболивающее снадобье в ладонях — это же без малого сбой в системе матрицы!

В этот момент я как никогда пожалела, что технический прогресс Иппор стороной обошел. Ни смартфонов, ни даже самого захудалого пленочного фотоаппарата.

— Именно задвоившейся, — подтвердил лекарь, чем и вызвал очередные переглядки. И если я глядела недоуменно, то Велор — обеспокоенно.

— Не может быть такого, — твердо проговорил он, покачав головой. — Я бы узнал. Почувствовал.

Лекарь на это лишь дрыгнулся от смешка и бросил на Дракулу снисходительный взгляд.

— А вы у нас сертификатом лекарского факультета обладаете, сиур? — и тут же сам ответил, уткнувшись в записи. — При всем уважении, глубоко сомневаюсь. А судя по тому, что успел рассказать мне по пути сюда сиур Тайрон, — Акитар откликнулся, кивнув, — стихия огня вырвалась, частично обретя форму. Это возможно в двух случаях. Первый и единственный, к которому я склоняюсь, — деловито встряхнул лекарь платок с дорогой вышивкой и протер им очечки, а затем и употевшую переносицу, — это задвоение. И прекрасно, что вы, сиур, — обернулся рогатый к Велору, а я закатила глаза, потому как еще слово, и у меня точно передозировка прекрасного случится, — оказались рядом и вовремя потушили едва не разразившийся пожар! Хотя мы своим бесцеремонным вторжением, возможно, помешали проявлению чувств куда более горячих, — довольный удачно ввернутой шуткой захохотал он, весь как-то нескладно потряхиваясь.

— Я старался, — невпопад бросил Велор с явной растерянностью, стараясь не смотреть ни на меня, ни на остальных,

продолжая размазывать противоожоговую мазь по ладоням.

— Да уж, — пробубнила я, простреливая Дракулу недоуменными взглядами. — Старался, будь здоров! За малым не утопил.

— Что вы, сиура, моя дорогая! — воскликнул лекарь, растягивая гласные. — Ваша стихия, задвоившись, запросто могла вас сжечь! Ещё немного, обратись она внутрь, и вы могли впасть в бред и погибнуть, как от сильнейшего жара! Но вода прекрасно справилась со своей задачей. Задвоение явление нечастое, но когда стихия матери совпадает со стихией малыша, порой случается и такое. Иногда магические силы угасают, если стихии противолежащие, а порой многократно усиливаются, стоит им лишь совпасть. Но это со-о-вершенно нормально, — в знак успокоения положил рогач мне руку на плечо и тут же одернул, потрясая пригоревшей кистью. — Вам, дорогая, больше ничего не грозит. Я научу вас это контролировать. Вы окунитесь ещё разок, — скомандовал он. — Давайте, давайте!

Кара, сидя на краешке купальни чуть поодаль, поправила косыночку, спрятав выбившийся тёмный локон, пискнула что-то и тоже махнула ручкой.

Я, ощущая, как мозги у меня от распирающих их противоречий задваиваться начали, послушно сползла до самого подбородка в воду.

Крупный алый камень на дне засветился ярче, вбирая в себя излишки огненной магии, и вода вокруг меня бурлила с каждым мгновением всё ленивее. Да и клубов влажного пара становилось меньше.

Глаза перестало печь, дыхание не обжигало горло. А порядком потеплевшая вода теперь приносила облегчение и вовсе не пугала. Пугали лишь слова рогатого лекаря и легкость, с которой он меня на преждевременное материнство ни с того, ни с сего обрек.

Со стихией малыша… Нет, этого не может быть. Попросту не может! Не ветром же, в конце концов, принесло!

Я помотала головой, всколыхнув водную гладь и дивясь, как это всё еще не хохочу в голос, совершенно некстати припомнив природу Велоровой стихии.

— Сиур… — кое-как собравшись с мыслями, начала я, сев и прикрыв коленками мокрую грудь с прилипшей к ней тканью платья. Имя рогатого из памяти будто напалмом выжгли. Сколько ни тужилась — все едино.

— Айорик, — не отрывая взгляда от листа, великодушно подсказал рогач.

Я с благодарностью кивнула.

— Сиур Айорик, кажется, я не совсем поняла про задвоение…

— Что моя, дорогая? — выглянув из-под широких полей своего золотистого колокола, доброжелательно улыбнулся лекарь, и его и без того узенький глаз совсем в щёлочку обратился. — А-ах! Вы ведь человечек и наверняка не знаете… Прошу простить покорного слугу, — спохватился он. — Я с людьми дел не имел уже очень много лет. А уж со столь юным особами…

Довольно грубо приказав девице вынуть из сумки литровую, не меньше, банку с масляной жидкостью и пипетку, Айорик коротким, властным взмахом подозвал Велора. Рогатая, тем временем, поалев от натуги, открутила крышку.

— У магически одаренных женщин порой случаются задвоения начал, когда они, женщины, то бишь, — оговорился лекарь, переняв из рук помощницы пипетку, — достаточно сильны в магическом плане и… — беззвучно отсчитал по пять капель на каждую Велорову ладонь рогатый, — находятся в положении. Растирайте, — скомандовал Айорик Дракуле. — Живее, живее!

Но Велор невидящим взглядом смотрел на стремительно теряющие красноту ожоги и повиновался лишь после повторного, куда более грубого оклика с требованием работать руками и не переводить зазря дорогостоящие зелья.