Последняя из рода Блэк

Anastay

– Нашла, что искала?

Я покачала головой, обозревая бесконечные полки, на которых хранились бесценные сведения обо все на свете.

– Ты просто разгадал мое сердце. Это лучшее свидание в моей жизни, вот честно…

====== Глава 150. Любовные треугольники и фигуры посложнее ======

В родовом доме Блэков было неспокойно.

– Я люблю ее! – Драко кричал так, что, думаю, было слышно даже Грейбеку. – А ты – нет! Тебе она не нужна!

Я ворвалась в комнату и застыла на пороге. Вроде бы все в порядке. Том и Драко стояли друг напротив друга,

безоружные, и просто орали. Точнее, орал Драко, а Том просто молча смотрел на него исподлобья и недобро улыбался.

– Драко... – Гермиона жалась к стенке, сжимая в руках их палочки. Молодец, позаботилась о безопасности. Если исключить тот момент, что Том легко мог убить и голыми руками.

– Помолчи, – негромко обронил Том, даже не оборачиваясь, и Гермиона мигом замолчала.

– Зачем ты это делаешь?! – продолжал Драко. – Зачем мучаешь ее?! Неужели тебе это нравится?! Она тебе не нужна – так просто отпусти!

Драко замолчал, часто дыша, а Том едва повернул голову, чтобы посмотреть на меня тяжелым взглядом.

Ты спрашиваешь мое мнение?

Я закусила губу и сделала шаг назад.

Я не могу тебе советовать. Мне жаль Драко, это правда. Но что будет с тобой, если ты останешься один?

Том опустил будто бы вмиг потухшие глаза. Тряхнул головой и в два шага подошел к Гермионе. Схватил ее за руку и грубо подволок к Драко.

– Забирай.

Гермиона только издала какой-то всхлип, когда Том забрал у нее свою палочку. Больше ни на кого не глядя, он вышел из комнаты.

– Не получается, Грета, – сказал Том, глядя прямо перед собой, когда я догнала его в парке. – Не получается у меня быть нормальным.

– Тебе и необязательно.

Он мрачно усмехнулся.

– Тогда почему ты так боишься, что я останусь один? Думаешь, я вернусь к старому? Если бы ты передала меня следующей няньке – Гермионе – тебе стало бы спокойней?

Я пожала плечами. Он живет в моей голове. Знает все лучше меня самой.

– Да. Я боюсь за тебя.

Он кивнул.

– Все правильно. Когда все закончится, в твоей жизни не останется места для меня. Я это прекрасно понимаю.

– Перестань.

– Тебе от этого немного грустно, но не более, – продолжил Том, игнорируя мои возражения. – Потому что я всегда был тенью, которая болтается где-то рядом. С тех пор, как я смог от тебя отходить, мы могли не видеться целыми днями. Ты к этому привыкла, и для тебя мало что изменится. Разве что только видеть ты меня будешь реже – вот и вся разница.

Я промолчала, пиная листья под ногами.

– А для меня изменится все. Ведь я живу в твоей голове, как ты сама подумала минуту назад. Я вижу все, что видишь ты, чувствую все, что ты чувствуешь. Уже пять лет, – он остановился и посмотрел мне в глаза. – И что останется здесь, – он стукнул себя кулаком в грудь, – когда это исчезнет?

Я молча смотрела на него, а он покачал головой.

– Я вовсе не влюблен в тебя, как думает этот глупец Драко. Это все гораздо больше и сложнее.

Том...

– Я ведь за всю жизнь не испытывал такие чувства, эмоции,

что испытываешь ты. Я никого не любил, не жалел, никогда так не веселился. Я не знал, что можно рискнуть жизнью ради человека, который тебе неприятен, рискнуть только потому, что он твой отец. Я никогда не догадывался, что значит быть с кем-то до конца несмотря ни на что. Что кто-то готов сделать это ради меня.

А Беллатрикс? Это, видимо, семейная черта Блэков.

Он криво усмехнулся.

Я положила руку ему на сердце и улыбнулась.

– Скоро ты станешь настоящим мальчиком, Пиноккио, – шутливо повторила я фразу, которую, кажется, говорила ему много лет назад. – И ты сам будешь кого-то любить, жалеть и стоять до конца. Перестань бояться, что все исчезнет. Все это есть в тебе, – я похлопала его по груди. – И если уж на то пошло, то для начала нам с тобой надо дожить до этого времени. А потому давай-ка вернемся в дом, пока нас не заавадили из кустов.

Он кивнул.

Страхи. Все чего-то боятся. Одной мне, видимо, еще в люльке авадой отшибло мозги настолько, что эта функция у меня барахлит.

Гермиона теперь редко появлялась в родовом доме Блэков, и я в принципе могла ее понять. Зато появлялся Драко, и после одного из таких визитов мне пришлось надолго закрыть гостиную из-за высочайшего уровня остаточной Темной магии. На этот раз он не собирался набить Тому морду – вовсе нет.

Он приходил его убить.

Том, с которого я снимала последствия Остро-Жалящего проклятья, морщился и отвечал урывочными фразами. Помогал мне Кричер. Он держал корыто, куда я бросала Игло-Жала, которые замораживала обычным Эморбиласом и вытаскивала из плеча пострадавшего Темного Лорда вручную. Сам Драко получил не так сильно – Том просто вырубил его почти в самом начале драке, и тот отделался синяками.

– Призрак затащил грязнокровку в постель, – проскрежетал Кричер, когда я так и не смогла вытащить причину драки из Тома.

– Том! – я в ужасе уставилась на его мрачное лицо. – Она что…

– Нет, она не беременна, – успокоил меня Том и скривился. – Я не знаю, что так тронуло этого щенка. Его девочка отнюдь не ангел… Там еще три иглы, Грета, – он дотронулся до распухшего плеча и отдернул пальцы.

– Это жестоко, – сказала я. – Тебе мало было твоих бордельных подружек?

За последние месяцы Том, как мне кажется, побывал в гостях у всех соседок в окрестностях площади Гриммо. И вот чего я не понимала – так это зачем нужно было включать Гермиону в бессмысленный список его похождений.

– Тебе какое дело? – ощетинился он, и я заморозила очередную иглу.

– Никакого. Просто она думала, что ты ее большая любовь.

Он криво ухмыльнулся.

– Я и есть ее большая любовь.

Я вытащила последнюю иглу, и он поспешно вскочил, прижимая к плечу палочку, которая уже светилась заживляющим заклятьем. И сбежал. Темный Лорд сбежал, чтобы я не читала ему мораль.

Какой кошмар.

Вообще, Снейпа бесило, когда я залазила ему на коленки. Особенно – когда делала это при всех. Книззлом.