Последняя из рода Блэк
Шрифт:
Я вздохнула и открыла свою прекрасную тетрадь с летописями и выдержками из книжули из Запретной секции.
Где я допустила ошибку?
Я вздрогнула, когда совсем рядом раздался хлопок аппарации.
– Трупы детям не игрушки.
Гелла скептически посмотрел на выдохшегося инфери и присел на соседнее надгробие.
– Развлекаетесь, леди Блэк? – хмыкнул он, когда я снова углубилась в свои записи, и достал откуда-то термос. – Держи, согрейся.
Я захлопнула тетрадку и со вздохом приняла дымящийся ароматный чай.
– Лучше помоги.
–
– Не одобряет эту идею.
Гриндевальд вытянул ноги, откусывая от эклера и вымазываясь в креме.
– Правильно делает.
– Что за высокоморальные Темные Лорды пошли, – проворчала я, цепляя эклерчик. М, свеженький.
Он пожал плечами.
– Минздрав предупреждает: некромантия вредит вашей карме. А если серьезно, рано тебе еще такими вещами заниматься.
Я бросила на него мрачный взгляд и взяла еще эклер.
– Инфери плохо поддаются контролю, неустойчивы, переносят кучу заболеваний и часто нападают на своего создателя. Тебе не справиться и с одним, – добавил Гриндевальд, когда понял, что не убедил меня. – Правда, Грета, это самое неблагодарное дело. Хочешь заиметь себе армию, Империус тебе в руки.
Я подумала об озере, полном водоплавающих инфери, где канул дядя Регулус. Том такой интересный – как для себя, так хоть сотню инфери. А как для друга, так фигушки!
– Ладно, – я вздохнула и встала. Пора закапывать неудавшегося зомби обратно. Похоже, сегодня все против меня.
– Зачем он тебе понадобился? – с оттенком насмешки спросил Гелла.
– Хотела погонять кентавров, – со вздохом сказала я, скинула тело обратно в яму и взялась за лопату. – Только не говори, что мстительность тоже портит карму.
Гелла выразительно пошевелил бровями и умял четвертый эклер.
Я еще раз вздохнула.
Нет, здесь никто меня не понимает.
Рон Уизли достал всех со своей дурацкой крысой. Видите ли, Короста потерялась.
Учитывая, что Короста жила у них около двенадцати лет, мы с Драко и Гермионой склонялись к мысли, что Короста тихо издохла от старости где-нибудь под кроватью, и еще немного, и мы найдем ее по запаху.
На что Рон Уизли заявил, что наверняка ее съел книззл Гермионы, которого Седрик подарил ей в конце лета в знак их вечной и прекрасной любви. Полосатый книззленок и правда косо смотрел на крысу, и пару раз ее вытаскивали из его пасти.
Для поисков крысы был организован целый отряд.
– Давно она потерялась? – спросила я, из вежливости согласившись побродить по Хогу с Джинни. Которая отправилась искать крысу тоже из вежливости.
– Кто ж знает, – она закатила глаза. – Рон мог неделями не вспоминать о ней. Она ведь раньше принадлежала Перси, пока ему не купили сову.
– Окей. А когда последний раз ее видели?
Я хотела прикинуть, насколько сильным будет запах разложения, чтобы поиски получились более эффективными.
– Недели две назад. Она жевала Пророк, пока Карасик ее не спугнул.
Карасик – это книззл Гермионы. Не знаю, чем она думала,
Я что-то такое припоминала. Я списывала у Драко домашку по Астрономии, а рядом валялся тот зловещий выпуск о жертвоприношении. И крыса как раз догрызала заголовок.
А потом я отправилась ловить Питера Питтегрю.
Хм.
Хм.
Я резко остановилась, и мы с Томом молча переглянулись.
– Ты не помнишь, у крысы были все пальцы на лапах? – затаив дыхание, спросила я.
Джинни удивленно на меня уставилась.
– Эм… Не знаю… – она нахмурилась и медленно произнесла: – Кажется, Рон как-то спрашивал у Перси… Да, точно, у нее не было одного пальца! Как ты узнала?!
– Прости, Джиннс, мне нужно к Сириусу, – сдавленно извинилась я и стремглав бросилась к комнатам отца.
– Все это время… он был под носом! – вопил Сириус. – Как вы этого не заметили?! Рон два года привозил его в школу!
Дамблдор хлопал глазами и шевелил седыми кустистыми бровями. Но внятного объяснения своей промашки дать так и не мог.
– А как ты не узнал старого друга? – ядовито спросил Снейп, оказавшийся в кабинете директора, как раз когда туда влетел Сириус. Все время он активно игнорировал мое присутствие в комнате.
– Заткнись, Нюниус! – отмахнулся Сириус.
Я заметила, как Гелла, прибежавший на шум, невербалкой накладывает какое-то заклятие на вазочку с лимонными дольками, и подумала, что наверняка это слабительное заклятие. Или заклятие волосатого языка.
– Грета, скажи, ты точно ничего не видела в лесу? – спросил Дамблдор. – Только надпись на волшебной карте Хогвартса?
Я пожала плечами.
– Карта могла ошибиться? – спросил он у Сириуса.
– Могла или не могла, а таких совпадений не бывает, – сказала я. – Крыса без пальца появляется у Уизли чуть погодя после исчезновения Питтегрю. И исчезает в тот день, когда я вижу его имя на карте.
В день выпуска о жертвоприношении.
– Вот именно! – запальчиво добавил Сириус, а я едва удержалась от того, чтобы не закатить глаза. Я считала идею идти к Дамблдору дурацкой. Какой смысл? Питтегрю мы уже упустили. Директор все равно выставит себя святошей.
«Как насчет черничных блинчиков?» – послала я направленную мысль в сторону Гриндевальда, который отчаянно скучал и уже наверняка жалел, что пришел.
– Мисс Блэк, кажется, у нас назначена отработка на семь? – спросил Гелла, перебив Дамблдора на полуслове.
Я сделала круглые глаза.
– Точно!
Он галантно пропустил меня вперед, и мы сбежали.
Пусть разбираются сами.
– Они хотели пригласить «Ливерпульских Гарпий», – рассказывал Гелла, с аппетитом уминая блинчики. Черничный джем стекал по его пальцам и фамильному перстню. Кофейня в центре Лондона была моим любимым местечком, если хотелось чего-то вкусненького. – МакГонагалл заявила, что у них аморальная музыка. Потом прошли все сроки, и нормальные группы уже были разобраны. Твоих «Гиппогрифов» пригласил Дурмстранг, и они отказались отменять заказ.