Последняя из рода Гроз
Шрифт:
– Ах, это… – Дед нахмурился и почесал морщинистый лоб. Видно, и правда, совсем забыл. – Зайди в дом, поговорим.
Наконец-то! – мысленно возликовала я. Значит, все-таки есть о чем говорить. Наконец, я получу какие-то ответы. А если вдруг они мне не понравятся, это будет повод, чтобы начать собирать вещи. И больше дедушка меня не остановит!
Я прошла в сени вслед за Вельхом, стряхнула песок и землю с ног, затем только переступила порог хаты. Дед устроился на широкой лавке возле печи. Тут же он спал, тут же рядом стоял небольшой обеденный стол. Я спала на пристройке под крышей,
Вельх похлопал ладонью по лавке рядом с собой, намекая, чтобы я присела. Я поставила корзинку с караваем на стол, покосилась на пустой кувшин. Надо было сходить к тете Ралюте: она как раз доила корову в это время, а я приносила ей яйца и кое-какие овощи, чудом выраставшие на нашем огороде, в обмен на свежее парное молоко. Кажется, она просила пару луковиц и свеклу. Но сначала мы с дедушкой поговорим.
Я села и выжидающе на него посмотрела.
– Что ж, – постукивая пальцами по столу, медленно начал дед, – этот день должен был настать. И от судьбы не уйдешь, как не старайся.
Я затаила дыхание, внимательно следя за всеми его движениями и ловя каждое слово. И тут заметила то, что никогда раньше не видела. На указательном пальце правой руки дедушки Вельха блестело красивое золотое колечко. Золотое! Где он его взял? И где прятал?
Дед проследил за моим взглядом и приподнял руку, тоже любуясь замысловатым плетением, напоминавшим язычки пламени.
– Да, и правда началось, – вздохнул он.
Свет, Вода и Ветер – это же целое состояние! Я, конечно, слышала истории про несметные сокровища, куда большие, чем одно единственное колечко, но в нашей деревне золота ни у кого не было. Совсем. Пару подвесок на цепочках мне и другим ребятам как-то показал проезжающий торговец – хвастался своим уловом. Я до сих пор помнила, как красиво они блестели на солнце, переливаясь не то желтым, не то рыжим, и как хотелось дотронуться.
У нас же в Праселке у старосты хранился только небольшой мешочек с серебряными монетами, заработанный им еще в молодости; да и кое у кого встречались медяки. В основном за труд в деревне платили продуктами, скотом, посудой и прочими необходимыми вещами. Торговать в город никто не ездил – слишком далеко было, да и тут всего хватало. Всего, кроме приключений, за которыми, порой, отправлялись молодые парни. Приключений, которых так не хватало мне. До сегодняшнего дня.
– Откуда? – не сдержала любопытства я. – Откуда оно у тебя?
– Всегда было. – Дед опустил руку. – Просто ты не видела.
– Но как я могла увидеть, если ты не показывал?
Он ухмыльнулся. Я еще никогда не видела у него такого хитрого выражения лица, и оно мне почему-то не понравилось. Словно и не мой дедушка вовсе.
– Кольцо всегда было у меня на пальце, только ты не видела. – Повторил дед и прежде, чем я спросила «почему», ответил: – Потому что все волшебное было от тебя скрыто.
Что? Какое, он сказал?
– Волшебное? – непонимающе переспросила я.
– Магия, волшебство, чары, – будничным тоном перечислил дедушка, как будто эти слова были такие же обычные, как «кружка», «ложка» или «стол». – Названия разные,
У меня моментально закружилась голова, а руки и ноги стали будто ватные. Хорошо, что сидела. Какая такая магия? Как это «мы»? То есть, я, что ли? Это, вот то, что он сказал? Разве волшебство бывает не только в сказках? Стоп!
Страшная девица из ивы. «Ты меня видишь», – сказала она. Кажется, мои глаза полезли на лоб.
– Похоже, ты не такого ответа ожидала. Что у нас тут? – Дед заглянул в корзинку, покосился на пустой кувшин для молока и вздохнул, оставив каравай. Всухомятку он есть не любил. – Подай кружки.
Я встала и, едва переставляя ноги, подошла к полке с посудой. Ощущение было такое, как будто я нахожусь в полусне. Ничего не понимая, поставила на стол две пустые глиняные кружки. Даже не поставила, а уронила – руки тряслись и не слушались – благо, донышки не отбились.
Вельх снова ухмыльнулся и накрыл кружки ладонями. Нижняя губа, видневшаяся из-под темных густых усов, беззвучно зашевелилась. Когда он убрал руки, в кружках оказалось молоко. Они были наполнены почти до краев.
Не может быть! Я точно сплю!
– Пей, не бойся. – Дедушка пододвинул ко мне одну из кружек, вторую смело взял сам.
Все еще не веря своим глазам, я понюхала молоко. Пахло, как настоящее. Затем отпила совсем капельку. Вкус превзошел все ожидания. Теплое, свежее молоко, как будто только что из-под коровы.
– К тетке Ралюте сегодня можешь не ходить. – Дед с удовольствием (а то и самодовольно) хлебнул молока, аж усы побелели. – Ее Цвета плохо подоится.
– Ты что, прям из коровы? – выдохнула я. Неужели такое возможно? Ладно еще из ведра отлить, но прям из вымени – чудо чудное!
Он безразлично пожал плечами:
– А откуда же еще? Из воздуха ничего кроме воздуха не делается. Ничего настоящего, – уточнил дед.
Я уставилась на свою кружку, потом на дедушку. Верится или нет, но вот оно, свеженькое молоко. Волшебство – не иначе.
– А что еще ты можешь? – с любопытством и трепетом спросила я.
– Много чего. – Вельх сосредоточенно посмотрел в сторону печи – там прибавилось дров, они зашипели, затрещали и, в конце концов, загорелись. Это ведь он их откуда-то тоже взял и не у нас во дворе. Я вчера, готовя ужин, последние истратила, а сегодня дед еще новых не нарубил. Получается, у соседей своровал, как и молоко из коровы. Теперь Цвета у тетки Ралюты доиться не будет, а кому-то дров не хватит. Я нахмурилась. Волшебство в сказках было совсем другим, добрым. А у нас тут скорее колдовство, как у злых ведьм.
– Дедушка, мы что, ведьмы? – с подозрением поинтересовалась я.
Вельх поперхнулся молоком и закашлялся. Я поспешила похлопать ему по спине.
– Свет, Вода и Ветер, Марина! – придя в себя, произнес дед и утер выступившую в уголке глаза слезу. – Ведьм не существует. Вернее, это персонажи баек, выдуманные недалекими и трусливыми крестьянами. А мы зовемся чародеями, либо просто магами.
– Но почему я никогда ничего не слышала ни о чародеях, ни о магах? – И почему дедушка так долго это от меня скрывал? Это я в слух так и не произнесла.