Последняя из рода Леер - 5
Шрифт:
— Кажется, я понимаю, о чем ты.
— В Свере недавно построили школу, директор которой не понаслышке знает, что такое предрассудки и каким жестоким может быть мир. И он никогда не боялся трудностей.
— Хм, в этом что-то есть. Я уже хочу с ним познакомиться.
— Как насчет завтра, отправиться вместе с нами?
— А ты времени зря не теряешь, — улыбнулась Киара.
— Мне это уже говорили, — улыбнулась в ответ я.
Мы решили подождать. И познакомить Киару с Гааром, когда разрешится ситуация с Милой. Я спрашивала о яде, но Киара, как и все другие, ничего об этом не знала. Зато она очень много рассказала о побратимах, хотя сама таковой не была. Удивительно, но ее принимали за свою. И лучшим доказательством
— А что за история с камнями?
— Советники и об этом просветили?
— Они много чего говорили о долге, о борьбе, а я, если честно, так устала бороться.
— Понимаю. А что касается камней, изначально их было семь: солнечный, лунный, изумруд, рубин, хрусталь, сейчас поделенный на две половины и черный топаз.
— Я насчитала шесть.
— Хрусталь не зря разделили на две половины. По легенде, его разделили древние драконы. И это именно наш символ, побратимов. Одна душа, разделенная надвое. Камни украли в день начала войны. Мы лишились защиты. Тот купол, что построен над верхним городом, изначально он защищал от всего, те, кто хотел причинить нам зло, просто не могли пересечь барьер. Затем началось вторжение. Существует поверье, что если собрать камни вместе, то избранный сможет оживить даже мертвое и прогнать тьму навсегда.
— Ты веришь в это?
— Раньше нет, но сейчас… не знаю. Ты… я верю, что только ты сможешь их соединить.
И я бы сейчас рассмеялась в голос и сказала бы, что все это выдумки, просто бред. Но… в Азраэле когда-то была тьма. Она плескалась в нем, окружала, заставляла совершать то, что он совершал. Нет, я не оправдываю его. Тогда, на поле, он действовал не под ее влиянием, а потому, что так хотел. Но сейчас в нем тьмы не было. Он тот еще гад, сам по себе, но тьмы в нем нет. Да, можно списать это на то, что он побратим, но где-то в глубине души я знала. Я даже знала, как можно оживить эту землю. И как прогнать тьму, вот только для этого нам обоим надо будет пожертвовать жизнью. Стоит ли мир такой жертвы? Стоят ли побратимы? Я не знаю и никогда не узнаю.
Я совсем задумалась и даже не заметила, что Киара отстала немного. Обернулась и увидела бегущую к ней девушку. Поняла — дочь. Та самая Роксана. Красивая, сильная и непокорная. Эх, повезет кому-то или не повезет. Это как посмотреть.
Девушка подбежала, обняла мать и выдохнула. Давно не виделись, а потом посмотрела на меня и улыбнулась, чтобы через секунду обернуться белкой, оставив ворох одежды на земле, и прыгнуть прямо мне в руки.
— Ничего себе наглость, — охнула я, когда белка перебралась мне на плечо. А уж когда она меня своим хвостом начала щекотать, не выдержала и рассмеялась.
— А мы, рыжие, все такие. Наглые, — ответила белка.
— Слышь белка, когти свои убрала, — прищурилась подошедшая к нам Алиссия и схватила зверя за хвост, в ответ, рыжая попыталась ее укусить.
— Не зли меня. Я таких, как ты, на завтрак ем.
— А я на обед.
— Подавишься.
— Отравишься.
— Дура.
— Крыса рыжая.
— И чего это с ними? — изумилась Киара.
— Понятия не имею, — пожала плечами я.
И мы обе, не сговариваясь, решили им не мешать. Взрослые уже, сами разберутся.
Глава 11
Побратимы были очень воодушевлены, возбуждены и жаждали праздника. Причем настоящего. Поэтому в Лунном городе, да и во всех остальных, разожгли костры, приготовили море еды, вынесли столы и показали нам всем, как умеют праздновать побратимы. Нам с Лиссой,
Все прекратилось так же резко, как началось. Он просто вырвал руки и ушел, почти оттолкнул меня, а я ничего не могла сделать. Хотелось кричать: «Прости» много раз, пока не сорву голос, «Я неправильный халф, я бракованный побратим, я люблю тебя, но не так, как тебе бы хотелось. Моя судьба решена уже так давно, так много лет назад. И я иду за зовом своего глупого сердца, потому что однолюб, как и ты. И с этим уже ничего не сделать».
Я хотела пойти за ним, поговорить, что-то объяснить, но Лисса остановила.
— Сиди. Я сама, — улыбнулась она. Обняла меня, и направилась туда, где цвело прекрасное дерево расмен.
Лисса видела их танец, наблюдала за ним, понимая, каким же серьезным у Ауры тогда был выбор. Не просто между двумя мужчинами. Это гораздо, гораздо глубже. Между тем, кем она была — человеком, и тем, кем стала — побратимом. Страшный выбор. Вот только, если бы она не выбрала тогда так, как выбрала сейчас, то они с Гаром бы так и не родились.
Он стоял у дерева с закрытыми глазами, казалось, был расслаблен, но руки сжаты в кулаки почти до крови.
— Почему она выбрала его? Ведь я… — он замолчал и открыл глаза. Никогда, ни до, ни после она не видела в его глазах такого отчаяния. Словно в одно мгновение его мир перестал существовать. Ей захотелось плакать, потому что ей и самой было больно сейчас, но сдержалась. Не нужна была ему сейчас ее жалость.
— Я помню, как увидела тебя в первый раз. Ты показался тогда таким огромным, почти великан. А я едва доставала тебе до коленки. Ты еще не знал тогда, кто я. Взял на руки, посмотрел в глаза и улыбнулся. Я помню, ты сказал тогда, что терпеть не можешь детей, и моя мать сумасшедшая, если оставляет меня одну, а я рассмеялась и схватила тебя за волосы. Но ты не разозлился. Отобрал локон и щелкнул по носу. А потом признался, что я тебе понравилась, единственный приятный ребенок на планете.
— Я так сказал? — усмехнулся он, — Да, очень может быть.
— Это никогда не пройдет. Но станет легче. Папа говорил, что вы никогда так и не стали друзьями, но терпели друг друга из-за нее. Вас объединяло это странное желание, чтобы она была счастлива. Ради этого вы готовы были даже терпеть друг друга и много больше.
— Ты так говоришь… сейчас все по-другому?
— Ее не стало, когда мне было пять.
— Слишком мало для ребенка.
— Да. Слишком мало. Но у меня есть папа и Гар. Я бы очень хотела, чтобы был и дядя.