Последняя из рода Леер - 5
Шрифт:
Животное взбрыкнуло, когда Рилан схватил его за хвост, но Зак вовремя подлил еще одну порцию горячительного. Но переборщил, вылив всю флягу.
А тур допил, икнул, потряс головой и принялся обнюхивать непонятных двуногих в поисках добавки, а когда ее ему не дали, очень обиделся. Так, что снес копытом столик, задел хвостом ножку кровати так, что та надломилась, и нашел новый объект для гнева. Точнее два объекта. Вот тогда-то мальчишки смекнули, что к чему, и решили бежать. Даже дверь закрыли. Но кто же знал, что для пьяного тура никакая дверь не помеха?
Эх, хорошие деньки были. А как они чашу сперли?
— О чем задумался? — спросил Майк.
— О прошлом. Как-то накатило все, — ответил Зак.
— А как вы подземные туннели нашли?
— В книгах. В библиотеке тогда чего только не было. Да и Тимка помог. Мы решили тогда, что это карта сокровищ, ну и бросились к нему. А он повертел в руках, глянул своими окулярами и выдал, что это карта, только не к сокровищам, а к вратам.
— Интересно, а анвары о ней знали?
— Сомневаюсь. Иначе бы не оставили в таком легкодоступном месте. Хотя… таких, как мы, здесь отродясь не было. Поставили же мы всех на уши тогда!
— И не пытались пойти?
— Нет. Нас тогда больше чаша интересовала. И если бы не Аура с ее заданиями, то мы бы, наверное, рискнули.
— И попали в неприятности.
— Еще какие.
— Хорошо, и где ты хочешь, чтобы я воскресил твои воспоминания?
— А прямо там, где мы ее и нашли. В библиотеке. Только… можно, сначала я с Жанной повидаюсь, целую вечность ее не видел?
— Иди уже. Влюбленный.
И Зак побежал. Он знал, что она где-то в гостевых комнатах. Но до заветного крыла так и не дошел. Остановило что-то. Словно зов. Он даже и не понял сначала. Прошел по инерции несколько метров, а потом остановился и развернулся назад, чтобы увидеть дверь. И что удивительно, он помнил эту самую дверь. В день похищения чаши он так же проскочил мимо совершенно голой стены, а когда назад пошел, увидел дверь. Рилана тогда это очень взволновало, а ему страшно стало и неудобно как-то.
Они открыли ее, Рилан заглянул внутрь и присвистнул, вызвав у брата жгучее любопытство.
— Что там? — спросил он и просунул лохматую мордашку в проем. Там оказался коридор, довольно длинный и заворачивающийся где-то там, в конце пути. Они ступили одновременно, а потом переглянулись и побежали.
— Кто первый добежит, тот первый изучает чашу, — бросил Рилан и ускорился. Зак кинулся за ним. Уж очень хотелось ему хоть раз, хоть в этом обойти близнеца. И он выиграл тогда. Первым завернул, первым проскочил в еще одну дверь, первым схватился за чашу, вот только не от того, что был сильнее или быстрее, а просто потому, что Рилан врезался в барьер и сейчас зажимал разбитый нос. А Зак никакого барьера не замечал и легко прошел сквозь него. Сейчас тоже все оказалось просто. Открыл дверь, прошел по коридору до конца, вошел в следующую дверь и оказался в священном зале ритуалов, где пол отливает лунным светом, на стенах огромное количество атами, и меньше не стало, а посредине та самая чаша. Правда, на этот раз он не собирался ее красть, да и не один он был в этом странном месте.
— Ну, наконец-то. Я ждал вас, молодой человек, — сказал дух, больше похожий
— Ждали?
— Конечно, много лет.
— А кто вы?
— Я — Аттиа, хранитель этого места. Странно, что тогда никто ничего не понял. Ведь чашу нельзя вынести из хранилища просто так, да и в руки она дается не каждому.
Зак кивнул, вспомнив о еще одной странности. Он мог держать чашу без труда, а Рилана обжигало.
— Не говоря уже о том, что вы нашли проход, что в принципе невозможно. Если только…
— Если только что? — насторожился он.
— Это твоя судьба, мальчик, а ты бежишь от нее столько лет.
— Что-то я не очень понимаю, — еще больше насторожился Зак.
— Ты много где был, объездил много стран, но скажи, можешь ли ты хоть одну из них назвать своим домом?
Зак не хотел слушать, а тем более понимать старика и все же невольно задумался. А ведь так и есть. Он родился в Велесе, но не мог там жить. Уже нет. И дело даже не в обвинении, а в той политике, которую вели Велесские власти и ищейки. Его использовали и будут использовать, если он вернется. Не дадут спокойно жить, любить, растить сына. Всегда будет либо шпион Эйвери, либо предводитель бандитов Тор, либо и тот, и другой одновременно, а может, они придумают ему новую роль, но в покое не оставят. Еще был Свер. Тот стиль жизни, которые вели жители свободного края, подкупал, заставлял думать и верить в лучшее, но… тот мир он тоже не мог назвать домом, по крайней мере, не сейчас. Мория. Это дом Милы, не его. И как-то незаметно, в раздумьях, он понял, что Аттиа прав.
— Не можешь, вижу по глазам. А что если я скажу, что твой дом в месте, которое ты столько лет избегал и почти ненавидел.
— Я рассмеюсь вам в лицо.
— Рассмеешься. И я даже тебе это позволю. Вот только захочешь ли ты смеяться после того, как я тебе кое-что покажу.
— А кто сказал, что я хочу что-то знать?
— Но ты же здесь, — просто ответил дух и подмигнул. Зак даже слегка ошалел. Не думал, что духи так умеют. Оказалось, умеют и не такое.
Дух поводил рукой над стеной с многочисленным оружием, что-то прошептал, затем еще. А у Зака гулко забилось сердце не то от предчувствия, не то от предвкушения.
И вот нижняя панель отъехала в сторону, явив его взору удивительный меч. Красивый, переливающийся, с темными рисунками, по всему клинку. И, что удивительно, он мог распознать эти странные знаки.
— «Основа внутреннего круга».
— Ты прочитал, — заулыбался дух, — Значит, я не ошибался.
— В чем? Что это такое?
— Меч. Он сам выбирает себе хозяина. Шесть лет назад он позволил безродному мальчишке проникнуть сюда, что в принципе было невозможно. И тем более взять чашу в руки. Тогда никто не понял, как это получилось.
— А вы догадались?
— Что ты необычный? Догадался. Возьми его?
— А если нет? Если я сейчас уйду?
— Забыть не сможешь. Будешь слышать зов, сначала слегка, а потом постоянно, и все равно вернешься, так зачем мучить себя напрасными испытаниями?
— Зачем? Потому что это изменит все.
— Да. Но тебя этот меч изменить не сможет. Или боишься, что недостаточно силен для такой власти?
Нет, он не боялся. Вот только…
— У меня есть сын и женщина, которую люблю.