Последняя королева
Шрифт:
Корабли вытащили для ремонта на берег, и могли пройти дни, даже недели, прежде чем мы сможем продолжить путь. А я не собиралась сидеть и ждать, пока Филипп и дон Мануэль замышляют бог весть что вместе с Тюдорами. Я была королевой Испании, а моя сестра Каталина уже несколько лет жила в Англии, вновь помолвленная с братом ее покойного мужа, принцем Генрихом. Учитывая ее положение при дворе, пренебречь мной было не так-то просто. Мне очень хотелось увидеться с сестрой после стольких лет разлуки, и я не собиралась упускать представившуюся возможность.
Пока мои фрейлины боролись с всепроникающей сыростью, разводя огонь в жаровнях по всей комнате, и просушивали подмокшие в сундуках
– Найди кого-нибудь, кто доставил бы его ко двору. – Когда Сорайя вышла, я посмотрела на Беатрис. – Или они пришлют сопровождение, или я пойду сама. Пусть выбирают.
Через три дня пришел ответ. Я ожидала официального приглашения, но, к моему удивлению, письмо оказалось от сестры: всего несколько строчек, но их хватило, чтобы у меня зашевелились волосы на затылке.
– Что она пишет? – тревожно спросила Беатрис.
– Она просит меня тайно явиться в Виндзорский замок. Завтра ночью.
Вспышка молнии осветила каменную громаду Виндзорского замка, который возвышался над поросшим лесом холмом, словно массивная поганка.
Следом за посыльным, доставившим письмо Каталины, мы въехали в мощеный внутренний двор. Мы спешились, и нас повели внутрь замка. Пройдя через несколько галерей, посыльный остановился перед обитой медью дверью. В просторном помещении стояли дубовые стулья, стол, несколько расписных сундуков и мягкая скамья перед камином. Встроенный прямо в стену камин был столь огромен, что огонь внутри скорее отбрасывал тень, чем давал свет. Я заметила в дальней стене еще одну дверь, которая, видимо, вела в спальню. Ее отчасти закрывала бархатная занавеска с вышитыми звездами. Здесь явно жила некая высокопоставленная персона.
Я хотела спросить посыльного, не здесь ли нас встретит моя сестра, но он уже исчез, закрыв дверь и оставив нас с Беатрис одних.
– Не могу поверить, что нас в самом деле никто не заметил, – с тревогой сказала я, расстегивая плащ и подходя к камину. – Наверняка Филипп поручил кому-то за мной следить. Может, письмо – лишь уловка, чтобы заманить меня сюда? Хотя не могу даже представить зачем.
– Я тоже… – начала Беатрис, и тут я услышала ее удивленный вздох.
Из-за занавески на свет вышла невысокая женщина в простом платье, склонив голову в чепце. Мне сразу же стала ясна реакция Беатрис: женщина сверхъестественным образом напоминала мою мать, вплоть до падавших из-под чепца золотистых волос.
Пока я пыталась обрести дар речи, она присела передо мной в реверансе.
– Su Majestad, – проговорила она, поднимая взгляд.
В призрачном свете камина блеснули неземные голубые глаза, пробуждая давние воспоминания.
Приглушенно вскрикнув, я подошла к ней и обняла, стала целовать сестру в щеки, губы и нос. По моему лицу текли слезы. Наконец отступив назад, я увидела угрюмый взгляд Каталины.
– Они знают, что ты здесь. – Она кивнула на дверь. – Мой посыльный – один из немногих доверенных слуг, что у меня остались. Увы, у нас мало времени.
– Они? – Я уставилась на нее, не в силах поверить, что передо мной та самая весело смеющаяся девочка, которую я в последний раз видела в Испании.
– Его светлость король Генрих и твой муж, – пояснила она. – Эрцгерцог сказал королю, что ты плохо себя чувствуешь после морского путешествия, но потом пришло твое письмо, и никто не знал, что делать. Я выяснила, где ты живешь, но боялась, что ты можешь не прийти.
– Понятно, – сказала я, сдерживая злость.
Естественно, Филипп сказал Генриху Тюдору,
– Если спросят, – продолжала Каталина, – ты должна сказать, что решила приехать сама. Что бы ни случилось, они не должны узнать, что я тебе писала. Слишком мало осталось тех, кому я могу доверять, и мне бы не хотелось, чтобы их подозревали в том, что они передают не предназначенные для моих ушей известия.
Я кивнула. Под глазами у нее были синяки, в уголках бледных губ пролегли тонкие морщинки. Ей еще не исполнилось и двадцати трех, но она выглядела вдвое старше. Что с ней случилось?
– Каталина, – я взяла ее руки в свои, – ты говоришь так, будто тебе грозит опасность. Почему?
Она отвела взгляд. Я усадила ее на скамью перед камином. Беатрис, не дожидаясь моего распоряжения, встала на страже у двери.
Каталина отпустила мою руку. При свете огня я увидела, что пальцы ее покраснели и опухли. Я поняла, что это не ее покои и живет она вовсе не здесь. Платье ее тоже выглядело старым и изношенным. Ясно было, что в Англии она отнюдь не благоденствует. Ее руки напоминали руки обычной поденщицы, а не всеми обожаемой будущей королевы наследника Тюдоров.
– Кто с тобой так поступил? – в гневе спросила я.
– Король, – тихо ответила она. – Он запретил мне появляться при дворе, но я его не послушалась. – Она посмотрела на меня. – У меня не было иного выхода. Ты единственная, кто может мне помочь.
– Но я чего-то не понимаю, pequenita. Разве ты не помолвлена с принцем Генрихом? Почему он запрещает тебе появляться при дворе?
Каталина слабо улыбнулась. Я с болью отметила, что у нее улыбка матери – любезная, но отстраненная.
– Это мне написала мама перед смертью. – Сестра достала из кармана платья бумагу. – Наверное, тебе стоит прочитать. Тогда поймешь все куда лучше.
На мгновение я оцепенела. Из темных углов на меня словно надвинулись тени. Взяв письмо, я повернула его так, чтобы свет камина падал на страницу.
Судя по потертости пергамента, Каталина давно носила его с собой. Письмо было без даты, приветствия и печати. Я узнала до боли знакомый неровный почерк матери – страстный поток мыслей, запечатленных выцветшими чернилами.
Я глубоко вздохнула.
Пишу тебе накануне моей смерти, и мое желание уйти в мир иной омрачают лишь мысли о тех, кого мне придется покинуть. Вряд ли ты знаешь, будучи столь далеко от меня, как я за тебя переживаю в эти тяжкие времена. Будь сильной, hija mia, сильнее, чем когда-либо. Из Рима наконец получено соизволение, которое должно дойти до Англии к тому времени, когда ты получишь это письмо. С радостью извещаю, что его святейшество провозгласил союз между тобой и принцем Генрихом законным, ибо твой супружеский долг перед Артуром так и не был исполнен. Лишь самый порочный из мужчин осмелится теперь оспорить твою девственность. Я не могу быть рядом, чтобы тебя защитить, но Бог всегда с тобой, и справедливость восторжествует. Молюсь, чтобы ты более не нуждалась в поддержке, но, если случится так, что соизволения окажется недостаточно, ты должна положиться на Хуану. Я напишу ей и попрошу воспользоваться властью королевы Кастилии, чтобы, если потребуется, убедить Тюдора признать твою помолвку. Я знаю, она нежно тебя любит и не бросит в беде. Что касается меня, то ты навсегда останешься в моем сердце и душа моя навеки с тобой.
Твоя преданная мать,