Последняя лошадь Наполеона
Шрифт:
Рита завела. Сняв перчатку, Игорь покрутил винт под воздушным фильтром.
– Нажми на газ! Потом сбрось.
«Девятка» взревела. Стихла. Игорь опустил крышку и натянул перчатку.
– Больше твоя машина глохнуть не будет. Что-нибудь ещё нужно?
– Ты представляешь – моей подруге не дают забрать вещи! – затараторила Рита, нажав на кнопочку печки, – она в сто двадцать девятой квартире снимала комнату!
– А причина?
– Пьют! Там три мужика, один из которых – бывший боксёр килограмм под двести, и баба. Ты взял с собой
– Я – не на работе. Ключ у вас есть?
– Отдали!
– Стальная дверь?
– Деревянная! Ногой выбьешь.
– Этаж?
– Десятый.
Света назвала код. Даже не взглянув на неё, Игорь не спеша зашагал к подъезду. Вошёл. Минут через семь вернулся.
– Там всё нормально. Можете забрать вещи.
– А может быть, ты поднимешься с нами? – спросила Рита.
– Я вам там больше не нужен.
Ответив так, Игорь сел в своё «БМВ», включил габариты, завёл мотор и, пробороздив снег задними колёсами до асфальта, в одну секунду скрылся за углом дома.
– Ну, что ж, пошли, – предложила Рита, распахнув дверь. В её голосе всё же слышалась неуверенность. Появилась она в нём после того, как Игорь сказал, что он безоружен. А Свете вот почему-то боязно не было. И опять она не ошиблась.
Дверь её временного жилища была распахнута. Тишина за нею стояла почти могильная. Ни на кухне, ни в коридоре, ни в санузле, ни в двух комнатах не было никого. Но из третьей комнаты, свет в которой был выключен, доносилось паническое дыхание четырёх шокированных существ. Пока Света спешно производила сборы, Рита моталась по всей квартире. Не заходила она лишь в комнату с существами.
– Ой! Это кто? – донёсся вдруг её голос из туалета, – ой, какой маленький!
– Кто там? Кто?
Рита прибежала. В руках её был котёночек – рыжий, тощий, запуганный. Он мяукал, но не пытался вырваться. Он рассчитывал только писком выразить обстоятельное и внятное возмущение по какому-то поводу.
– Да откуда он взялся? – ахнула Света, на один миг прекратив запихивать в сумку учебники и тетрадки, – никогда не было его здесь!
– Видимо, зашёл, когда дверь открыта была! Наверное, из другой квартиры вышвырнули. Берём?
– Конечно, берём.
Так они и вышли: Света – с тремя тяжёлыми сумками, Рита – с рыжим дистрофиком. Сумки были помещены в багажник, дистрофик передан Свете. Ему в машине очень понравилось. Он умолк. Но тишь-благодать продлились одно мгновение. Не успела Рита взяться за ключ, как где-то неподалёку хлопнула дверь и раздался крик:
– Стойте! Стойте!
– Кто там ещё? – быстро повернула голову Рита. Света вздохнула. Она узнала того, кто бежал к машине, выскочив из своей. Пришлось опустить стекло.
– Рита, познакомься, это мой друг. Его зовут Рома.
– Да? Какая приятная неожиданность!
Габаритный, широколицый парень, приблизившись, наклонился и очень пристально поглядел сначала на Риту, затем – на Свету и, наконец, на рыжего. Тот мяукнул ему в лицо, свирепо оскалив крошечные клыки.
– Ты зачем сюда притащился? – спросила Света, – я ведь тебе сказала, чтоб ты оставил меня в покое!
– Да как зачем, как зачем? – заголосил Рома, будто и не услышав вторую фразу, – ты не звонишь, твой мобильник выключен, твоей маме сегодня Скорую вызвали по причине нервного срыва! Что мне ещё оставалось делать? Подъехал, вижу – выходишь с сумками! Ты нашла другую квартиру?
– Да, я нашла другую квартиру. И вот моя новая соседка. Можешь сообщить это каждому, кто считает, что я обязана ему чем-то. Ещё вопросы имеются?
– Светка, Светочка, погоди! Не торопись, Светка! Платить-то ты будешь сколько? Есть шоколадное предложение! Мой знакомый сдаёт трёхкомнатную квартиру всего за триста гринов! Башлять буду я один, мне ведь тоже нужно от предков съехать! Давай сейчас…
– Трогай, – распорядилась Света. Рита, крутанув ключ, дала такой старт, что Рома отпрыгнул к другой стороне дороги. Пока он мчался затем к своему «Субару», пока садился в него, пока заводил – «девятки» и след простыл.
Снегопад утих. Москва вся мерцала под фонарями.
– Он говорил по мобильнику, когда нас увидел, – сказала Рита, свернув на Щёлковское шоссе и удостоверившись, что погони никакой нет, – поэтому и не сразу выскочил.
– Ну и что? Разве это важно?
– Он нас увидел, но продолжал трепаться, рискуя нас упустить! Он мог бы заканчивать разговор, направляясь к нам, но он предпочёл закончить его в машине. Значит, разговор был секретный, важный и срочный. Что это мог быть за разговор в час пятьдесят ночи?
– Господи, я -то откуда знаю? Мне нет до этого никакого дела! Тебе – тем более. Тоже мне, Шерлок Холмс!
Рита промолчала. Уже через полчаса они пили чай у себя на кухне. Сперва хотели даже поужинать спрятавшейся за сахарницей корейской лапшой, но потом решили не тратить на неё время. Чайник был довоенный и даже, кажется, дореволюционный. На деревянном столе стояли вазочки с пряниками, печеньем и мармеладом. Котёнок спал в уголке, наевшись сметаны высшего сорта. Её в холодильнике нашлось много, поскольку вся морозилка была заполнена покупными блинчиками.
– Как мы его назовём? – пробубнила Рита, зевая так, что если б предмет вопроса сидел поблизости, то необходимость придумывать ему кличку отпала бы, так как у него случился бы разрыв сердца.
– Рыжик.
Вместительный белозубый рот захлопнулся с элегантным щелчком, как дверь «Мерседеса».
– Рыжик? Почему Рыжик?
– Так он ведь рыженький, – объяснила Света, несколько удивлённая удивлением собеседницы.
– Ну, и что? Тебя ведь Русалочкой не назвали, хотя ты – русая! Имя должно либо отражать внутреннюю сущность, либо не отражать ничего. Иначе оно звучит оскорбительно. Ему, может, вовсе не нравится, что он – рыжий.